— На кого войной пойдешь? — шучу я. — На моего отца и Виноградовых?

— На весь мир! — шепчет Верещагин совершенно серьезно, потом не выдерживает и смеется, открыто, легко, весело.

— И большая у тебя армия? — спрашиваю я, невольно залюбовавшись его искренней широкой белозубой улыбкой, так украшающей его и без того красивое мужественное лицо. Сорокалетний мальчишка, играющий в солдатиков…

— Это секрет! — смеется он, продолжая поглаживать мою руку. — Но у меня есть и пешие, и конные, и пулеметчики, и пушечные расчеты, и военачальники! Первым моим приобретением на самостоятельно накопленные деньги был пулеметный расчет из трех человек с пулеметом «Максим». Он стоил целых два рубля!

Улыбаюсь в ответ на эти слова, с большим трудом представив себе маленького Верещагина, покупающего солдатиков. Получается у меня плохо: я просто уменьшаю большого Верещагина в размерах раза в три. Выглядит нелепо и карикатурно.

Мы быстро находим мужчину средних лет в комбинезоне камуфляжной расцветки, похожего на отставника, который здоровается с Верещагиным, как с завсегдатаем.

— Достал? — с надеждой спрашивает Никита.

— А то! — хвастается «отставник». — Как ты и просил! Вот они! Богатыри Донского похода!

«Отставник» выставляет на складной столик семь фигурок: это средневековые русские рыцари с мечами и щитами, на фигурках сохранились остатки цветной краски, красной, серой, желтой.

— Ковбой с индейцами будут через две недели, — сообщает «отставник», получая от Верещагина пятитысячную.

— Теперь выберем подарок для тебя, — говорит мне Никита, уводя от продавца оловянных солдатиков.

— Мне ничего не нужно, — отказываюсь я. — Я не увлекаюсь ничем подобным. Я бы выбрала для Варьки.

Выбор советского фарфора невероятен. Но я сразу влюбляюсь в пухлую девочку с короткими волосами в трусиках. Она стоит на подставочке, изображающей красный коврик под ногами, и делает наклон влево.

— «Зарядка». Серия «Счастливое детство», — безрадостно сообщает нам очень полная пожилая женщина. — ЛФЗ. Ленинградский фарфоровый завод.

— Вот! — по-настоящему радуюсь я. — Варька собирает эту серию. Такой фигурки у нее точно нет.

Видя, как Верещагин отсчитывает женщине деньги, пораженно открываю рот.

— Тридцать пять тысяч?! — спрашиваю я так потрясенно, как может спросить среднестатистический врач. — Кошмар какой! Я сама заплачу.

— Это мой подарок твоей подруге! — не терпящим возращение тоном говорит Никита. — Нормальная цена для такой вещи. Их осталось-то…

— Вот! — бормочет продавец «Счастливого детства», пряча деньги. — Ориентируйтесь, женщина, мужчина понимает!