— То есть… пусть Никита думает, что в смерти его отца виноват мой отец? — снова уточняю я. — А вам самому не интересно знать правду о том времени? Не важна эта самая правда?

— Жизнь столько раз не просто щелкала меня по носу за подобную правду, а била по темечку, сильно, больно, что я ценю не правду, а душевное спокойствие. Собственное и своих близких, — жестко, твердо отвечает Николай Игоревич. — Вы слишком молоды и до этого момента не сталкивались с такими событиями, которые сейчас ворвались в вашу размеренную, спокойную жизнь.

Он совершенно прав. Ворвались. Была размеренная. Все тридцать лет. Два раза только тряхануло: когда ушел от мамы отец и когда Варька Быстрова чуть не стала снова Варькой Дымовой.

В семь лет казалось, что папа совершил предательство и никак иначе. А в истории с Варькой чуть не рухнула моя система жизненных ценностей, чуть не сбились главные ориентиры. Я тогда для себя решила: если Максим действительно изменил или изменяет Варе, то про великую любовь лжет все искусство мира.

— А мои подруги? Их с собой зачем? — два последних вопроса задаю просто так, чтобы потянуть время, ответы на них знаю сама.

— Отделить их от вас было нереально, да и история с вашим совместным бегством от Никиты — лучшая версия из всего, что я до этого придумал, — честно отвечает Николай Игоревич.

— Мне не хочется вас огорчать, но ваша задумка обернется против вас, — предрекаю я. — Если бы только я и Сашка… Но Варю…

— Напоминаю: через пару часов вы будете свободны. Сейчас три часа ночи. Можете остаться в этом доме до утра, можете уезжать сразу, — уговаривает меня Виноградов. — Дайте слово.

— Вам нечем меня шантажировать? — усмехаюсь я и подсказываю. — Жизнью моей семьи? Матери? Отца?

— Лера! — Николай Игоревич смотрит на меня, как на сумасшедшую. — Вы с мамой смотрите много сериалов. Такой сценарий был бы возможен только лишь при условии моей вины. Еще раз уверяю вас, моего участия ни в одном из преступлений, если это преступления, нет. Но моему сегодняшнему положению угрожает и чужая вина. Ближний круг, Лера…

Ближний круг. И тут он прав. У меня он тоже есть. И я за него в ответе. Но Виноградов Николай Игоревич зря думает, что он всё просчитал. Насчет меня у него получилось, и сейчас он об этом узнает. Но вот с Варей Быстровой он точно промахнулся…

— Я готова договориться, — трезво, осознанно обещаю я. — Никто не узнает о вашем необычном «приглашении». Ни мой отец, ни Верещагин. Если вы сумеете это скрыть. Я почти верю, что вам это удастся.

— Почти? — перепрашивает он, заметно успокоившись, даже посветлев лицом.