Ваня подозрительно смотрит на нас, жуя шоколадный шарик. Наши выпученные глаза смешат его.

— Мама, у тебя живот болит? — спрашивает он. — И у Леры?

Мы синхронно киваем.

— У вас понос? — радуется чему-то Ваня.

— Почему понос? — фыркает от смеха Сашка.

— Когда у меня был понос, — вспоминает Ваня, — ты давала мне вкусный сладкий сироп. Вы тоже будете его пить? Мне дадите?

— Обязательно! — обещает сыну Сашка и говорит мне. — Пойду, узнаю, что кому надо.

— Может, не открывать? — с надеждой спрашиваю я подругу, вздрогнув от пятого звонка.

— Это не наш метод! — бодро отвечает Сашка. — Наш метод не оборона, а нападение!

Я готовилась к его появлению. Я его ждала. Совершенно точно ждала. Понимаю это, увидев на пороге Сашкиной комнаты Верещагина. Он сердит, нет, зол и раздражен. Сдерживается из последних сил. Из-за его правого колена выглядывает знакомый мне чертик, сразу беся меня до дрожи. Нечистый тоже недоволен мной, мерзко усмехается и показывает средний палец. Очень хочется сделать ответный жест, но, боюсь, эту тварь, кроме меня, никто не видит, а за Михаилом Ароновичем не пойдешь — день рождения у старика-психиатра.

— Не черт тебя нес на дырявый мост! — вспоминаю я приговорку Елизаветы Васильевны, бабушки Вари, которую она любила повторять, когда Варька с Вовкой проказничали и попадались.

В общем-то, она, бабушка Вари, права, конечно. Я слишком глубоко погрузилась в чужую историю. Так глубоко, что она успела стать моей историей.

— Добрый вечер! — выдыхает Верещагин сквозь зубы, демонстрируя нам мрачное недоброе лицо. — Прошу прощения за вторжение. Мне очень нужно…

— Поговорить с нашей Лерой? — находчиво заканчивает за Никиту Сашка, выделяя голосом слово «нашей».

Моя подруга предупреждает врага, что он на чужой территории и у меня есть защитники.

— Да, — не спорит с лишним словом Никита, не отрывая от меня взгляда.

В нем злость и нежность, раздражение и ласка, ожидание и страх. Пока я гордо складываю дрожащие руки на дрожащие колени, Сашка выхватывает сына из-за стола и уходит с ним в маленькую комнату, громко напомнив мне:

— Лерка! Мы с Ваней рядом!

— Вы мой папа? — вдруг спрашивает, вырываясь из рук матери, Ваня.

Мы все застываем. Верещагин удивленно смотрит на маленького мальчика. Сашка охает и тянет Ваню к себе.