Как только мы приземляемся у подножия каменной лестницы, Беккер останавливается на гравии и разворачивается ко мне лицом. Его руки опираются на мои плечи, его глаза разбегаются быстро проверить мое лицо, прежде чем упасть вниз по моему телу, и его выражение закручивается с беспокойством. 'Ты в порядке?' — спрашивает он с неподдельной тревогой.

'Я в порядке.' Я ловлю себя на том, что уверяю его, когда я не в порядке. Теперь я чувствую себя лучше, Беккер держит меня, но мой разум продолжает возвращаться к безудержным мыслям, бомбардирующим меня, когда Брент пытался увести меня из Countryscape. Куда, черт возьми, он собирался меня отвести? Что он собирался делать?

Беккер, не теряя времени, снова направляет нас, и как только мы подходим к его машине, он открывает дверь и пытается затолкать меня на сидение. «Люси и Марк», — напоминаю я ему, пытаясь найти своих друзей. «Мы не можем просто оставить их».

Беккер оглядывается назад, когда они появляются из дверей Countryscape. Он поворачивается ко мне. 'Что случилось?' — спрашивает он, снимая очки и потирая глаза, прежде чем открыть их.

«Не знаю», — признаю я. «В одну минуту я с удовольствием слушал историю о Сердце ада, а в следующую минуту свет погас, и кто-то схватил меня».

Ноздри Беккера опасно раздуваются, и он смотрит в сторону, когда к нам присоединяются Марк и Люси. 'В чем дело?' — спрашивает Люси.

«Ничего», — отвечаем мы с Беккером в унисон.

«Садись», — говорит Беккер, открывая заднюю дверь. «Мы будем через две секунды». Он оттаскивает меня от машины, увеличивая дистанцию ​​между нами и моими друзьями. Его гнев утих, но его беспокойство слишком очевидно. — «Ты уверена, что с тобой все в порядке?»

«Да», — заверяю я его, видя напряжение и беспокойство на его лице. «'Почему он это сделал? Что он собирался сделать, похитить меня и потребовать выкуп в сто пятьдесят миллионов фунтов?» Я шучу, смеясь, пытаясь немного успокоить Беккера. Но я останавливаюсь в тот момент, когда понимаю, что он не присоединяется ко мне в моем развлечении. «Почему ты не смеешься?» Вопрос риторический. Я знаю почему, и меня это до смерти пугает. «Наследие охоты» — это больше не история. Это моя реальность. — «Ты же не думаете, что он…»

«Он сын своего отца». Сожаление, изливаемое Беккером, заставляет меня беспокоиться по разным причинам — помимо того, что Брент каким-то образом использовал меня против Беккера. Я ясно вижу, о чем думает Беккер. Он думает, как он сожалеет о том, что подверг меня риску, за то, что привел меня в свой мир.

«Не говори этого, — предупреждаю я, отступая назад, слишком ясно читая его мысли. — Не смей, Беккер Хант.