Булат тяжело задышал, подавляя накатившую изнутри волну ярости.

– Торопишься, брат. Это второй вопрос, по которому вызвал тебя. Чтоб ты понимал. За спиной твоей бабу не кадрил, мысли такой не было. Сама пришла. Пробовал урезонить, но… ты знаешь Миру, не тебе рассказывать. Вышло так, как вышло! Стыда перед тобой нету. Разговор короткий. Была твоя, теперь – моя! Попробуй принять, зла и обиды не держи. Кабы не ее выбор, в ту сторону не посмотрел бы. Теперь – так!

– Не стыдно, ясненько, ничего нового. А что касается выбора, вот что скажу. Плохо ты ее знаешь… Появится кто-то круче тебя – за юбку не удержишь. Плакать кровавыми слезами будешь, но она не услышит, нет. Мой тебе совет, Стась, попробовал яду этого сладкого, и досыть! Ежли не хочешь, чтоб высушило и скрутило, как меня. Так приворожит, что света божьего без нее не увидишь. Все вроде как было, так и есть, а без нее – ни запаха, ни вкуса, ни цвета. Тебе такое надо?

– Хватит ныть. Думаешь, тупой? Все понимаю. Любовь, что б ее… – Булат, словно сбрасывая с себя тяжкий груз, опустил руки на стол и задумался. Видно было, что решение дается ему нелегко.

Потом поднял взгляд на брата, в его глазах заплясали озорные чертики.

Сергей невольно поежился: не то ярость, не то азарт. Было в них что-то новое, приобретенное не так давно, не из их общего прошлого.

Булат поиграл желваками и наконец-таки изрек:

– Что ж… По-братски! Пусть будет и твой шанс. Кххх-ха! Мира сама решит. Сделаем так. Отдам твой отряд под ее личное командование. Случилось, что земляки наши с тобой бунтуют против власти Советов. Вот и решили наверху, что наш боевой полк самое то, чтоб поучить деревню пулями да артиллерией. Меня поставили перед фактом. На лояльность проверяют, сучата… Ты как? Пойдешь на такую вылазку? Против баб, стариков… Понимаешь, с кем придется воевать?

– Если Мира там, то где мне быть? За ней – хоть в ад!

– Что ж… Твое решение, Сергей. Я тебя в спину не толкал. Выдвигаемся завтра. Посмотрим, что там да как. Изобразим, так сказать, послушание начальничьей воле. Кхххх. Напоследок. Еще одна жалоба о бесчинствах и мародерстве, не посмотрю на общую кровь, что в наших жилах течет. Лоб зеленкой мажь: трибунал – твоя доля.

– Напугал ежа голой задницей. Если Миру не верну, мне расстрел – самое то!

– Дурень ты был, им и остался. Разговор закончен. На этом все!

– Сказал бы спасибо, но изо рта не лезет как-то. Случай этот теперь завсегда промеж нами.

– Твое дело, раз так решил, брат. Иди… Стой. Как там? Дома… Слышал чего? Кххх.

Сергей лишь смерил Булата презрительным взглядом и, так и не ответив, ловко развернулся на каблуках и пружинисто, так, что заскрипели половицы, вышел из штабной избы.