Михаил все еще держался одной рукой за поручень, но уже перенес вес тела вперед и застыл на мгновение, будто вглядываясь в малюсенькие квадратики кафеля там, внизу.
Михаил все еще держался одной рукой за поручень, но уже перенес вес тела вперед и застыл на мгновение, будто вглядываясь в малюсенькие квадратики кафеля там, внизу.
Он не раздумывал, нет. Спонтанное решение было единственно правильным, выстраданным всей судьбой раскаянием в многочисленных, ежедневных уступках собственным слабостям, в молчаливом принятии наезженной колеи, по которой катилась с горки его внешне успешная, а по сути несчастная своя-чужая жизнь.
Он не раздумывал, нет. Спонтанное решение было единственно правильным, выстраданным всей судьбой раскаянием в многочисленных, ежедневных уступках собственным слабостям, в молчаливом принятии наезженной колеи, по которой катилась с горки его внешне успешная, а по сути несчастная своя-чужая жизнь.
Где-то за спиной, далеко, на другом краю вселенной, верещал Зубенко:
Где-то за спиной, далеко, на другом краю вселенной, верещал Зубенко:
– Держать! Держите же его!
– Держать! Держите же его!
«Орет, как Владка когда-то давно на том злополучном вокзале. Надо было еще тогда… Надо. Вырваться!» – подумал Мишка и шагнул вперед.
«Орет, как Владка когда-то давно на том злополучном вокзале. Надо было еще тогда… Надо. Вырваться!» – подумал Мишка и шагнул вперед.
Пустота приняла его кротко и повлекла вниз, в глубину, убаюкивая воздушными руками нежно, по-матерински.
Пустота приняла его кротко и повлекла вниз, в глубину, убаюкивая воздушными руками нежно, по-матерински.
Мишка падал, свободно раскинув руки, радуясь короткой невесомости, улыбаясь восторженно, будто вспомнил вдруг о своем давнем, украденном из счастливого детского сна умении летать…
Мишка падал, свободно раскинув руки, радуясь короткой невесомости, улыбаясь восторженно, будто вспомнил вдруг о своем давнем, украденном из счастливого детского сна умении летать…
КОНЕЦ
Витебск, 2018 год