* * *

– Садись, коль пришел. Разговор у нас, товарищ командир, длинный намечается.

Сергей, ничуть не смущаясь тяжелого взгляда Булата, слегка помедлив, всем видом показывая, что он тут тоже не шестерка червей, плюхнулся на грубо сколоченный табурет и с противным скрипом подтянул его поближе, к затянутому красным плюшем командирскому столу.

Булат недовольно поморщился.

То ли звук ему не понравился, то ли лихое поведение визитера, однако Сергею стало как-то неуютно от дикого блеснувшего из-под бровей брата взгляда. Чтобы как-то скрыть свой невольный мандраж, Сергей закинул ногу на ногу и принялся демонстративно изучать отполированный носок своего мягкого артельного сапога.

– Папаха знатная у тебя. У кого отобрал?

Хоть и был голос Стаса ровным, но фартовый командир особого отряда внутренне сжался, почуяв угрозу не столько в содержании невинного по фронтовому времени вопроса, сколько в холодном безразличном тоне, не обещающем ничего хорошего. Чуя, что расклад по любому все ж на его стороне (спасибо неверной Мире!), улыбнулся нарочито безмятежно.

– Ребята поднесли. Командиру особого отряда, сказали, и папаха особая нужна. Вот и справили.

– А череп с костями вместо красной звезды тоже они присобачили? – Булат скривился в досадной гримасе, вытирая ладонью глаза от обильного пота.

– Ну, так. Со звездами многие ходят. Крестьянину или немцу-собаке почем знать, что за он, по его ли душу приехал. А с такой кокардой вопрос ясный: никто цацкаться не будет, руки в гору, либо – смерть. Наглядная агитация называется. Тысяча ненужных вопросов при одном моем виде отпадает. А ты думал, я такой шапкой дамочек на «фу-фу» беру? …Как некоторые…

– Я, Сергей, пока ничего не думал, – Булат попробовал прокашляться, но из груди вырывались лишь болезненные хрипы, не приносящие облегчения. – Тут евреи приходили, целая делегация, старички, спрашивали, кто такой у нас дерзкий в шапке с черепом? Вот и я задумался, кха-кха-хххххх, не ты ли?

– Такая у них доля – плакаться на каждом углу. Небось, кляузничали? Ох, ты ж… вижу! Точно – в тютельку! Э, брат, мой тебе совет: не слушай иудино племя. Продадут не за понюшку табаку. Опыт у меня имеется. У этих, по любому все виноваты, кроме их самих. Все брехня!

– А то, что погром в местечке устроили, тоже брешут? Золото, шмотки, провиант. Кто вычистил? По улицам без подштаников стариков и баб кто гонял? Девку пятнадцатилетнюю снасильничали часом не твои ли?

Сергей засопел, чувствуя, что любое неосторожное слово сейчас может вылезти боком и поправить замаячившую на горизонте беду станет невозможно.