— Смотря что Вы называете жизнью, — горько ответила Вероника.

— Простите, что осмелился заговорить о доме и остальном, — с горячностью продолжил Джонсон, — возможно, Вы не хотите и слышать об этом, но мне нужен Ваш окончательный ответ. Я не могу допустить, чтобы…

— О чем Вы? — перебила преподобного Вероника.

— Что Вы решили, Вероника? — нетерпеливо спросил пастор. — Индеец Игуасу скоро будет здесь, и Вы сможете послать письмо своей родне… Поймите, эта жизнь не для Вас. Конечно, к чести инженера Сан Тельмо, должен признать, что он делает все возможное, чтобы получше обустроить дом, сделать его для Вас удобным и уютным, и все же я считаю…

— Сожалею, что прервал Вас, преподобный Джонсон, — сухо оборвал священника неожиданно появившийся откуда-то Деметрио, — но мы с женой уезжаем. Жаль, что Вероника не сможет дослушать до конца Ваше весьма интересное мнение.

Вероника сумела скрыть свое удивление. Она считала, что Деметрио следил за ней с той самой минуты, как она полностью поправилась и встала с постели. Он постоянно преследовал ее, появляясь в самый неожиданный момент и пресекая все разговоры своим мрачным видом, сухим словом или горькой улыбкой.

— Я как раз только что сказал сеньоре Сан Тельмо о Вашем возможном отъезде, — спокойно сказал Джонсон.

— Вы бесподобно прозорливы, святой отец, — съязвил в ответ Сан Тельмо.

— Осталось только выяснить, хочу ли я куда-то ехать? — вмешалась в разговор виновница спора.

— Я ждал три дня, пока тебе можно будет ездить верхом, чтобы отвезти тебя на рудник, — укорил жену Деметрио.

— Сожалею за доставленное беспокойство, но все твои хлопоты оказались напрасными, — холодно ответила Вероника.

— Ради бога, сеньора Сан Тельмо, не задерживайтесь из-за меня и из-за вашей любезности, — торопливо пробормотал преподобный. — Я даже в дом не вошел, потому что мне пора возвращаться в церковь. Не забудьте, что сегодня — воскресенье.

— И это самый подходящий день, чтобы побывать на руднике, — с нажимом проговорил Деметрио.

— Прошу меня простить, но я спешу, — продолжал бормотать Вильямс Джонсон. — Отсюда до церкви довольно далеко.

— Эй, парни, ведите лошадей! — крикнул Сан Тельмо и добавил, обращаясь к жене: — Идем, Вероника!.. Вот твоя лошадь.

— Голиаф! — растерянно и радостно вскрикнула Вероника, стараясь скрыть волнение при виде тонконогого и длинногривого гнедого скакуна. Этот чистокровный араб был удивительно похож на жеребца из дядиной конюшни, которого ей пришлось оставить.

— Превосходный жеребец, что и говорить! — гордо заметил Деметрио.

— Как? Вы купили этого жеребца для своей жены, Сан Тельмо? Но он же опасен! — не на шутку испугался преподобный.