— Вы были так милы, что я объяснился Вам в любви в том стагом отеле по догоге в Пан-ди-Асукаг. Нужно было что-нибудь сделать для Вас, и Вы успокоились, согласившись на мое пгедложение. Тогда Вам было нужно именно это, но тепегь тучи газбежались, темная ночь пгошла, и взошло солнце, так что будьте счастливы!..

— У меня нет слов, чтобы выразить Вам свою благодарность, Бело! — с жаром воскликнул Сан Тельмо.

— О-ля-ля!.. Слова не нужны, месье, тепегь я знаю, что Вы сделаете жену абсолютно счастливой, как она того заслуживает. А когда вы будете пгоезжать через Куябу, то остановитесь в моем отеле, по кгайней меге, на неделю. А сейчас я пойду посплю несколько часов… уже очень поздно. В пегвом часу мне нужно быть в суде, чтобы забгать известное Вам заявление о кгаже катега. Молодость и любовь недолговечны, так не тганжигьте больше часы счастья. — Взяв себя в руки, Бело ушел, ни жестом, ни словом не выдав обуревающих его чувств. Вероника и Деметрио заметили только, что с каждым шагом он шел все быстрее. Они так и не узнали, что, скрывшись за решеткой парка, Бело вытер слезы. Молодость и любовь слишком громко кричали в их пылких, влюбленных сердцах…

— Вероника, любимая, жизнь моя, ты меня прощаешь? — с надеждой спросил Деметрио.

— Я люблю тебя, — прошептала она.