Мы сидим вместе у огня в ее парадной опочивальне, престольная пелена раскинулась от одной стороны камина до другой. Я вышиваю голубым шелком небеса, все еще далекие от завершения, а она – редкий случай – оставила голубой и занялась другим цветом. Как же она, наверное, устала, если не кончила вышивку. Обычно Екатерина всякое дело доводит до конца, чего бы ей это ни стоило.

– Видела детей летом? – спросила королева.

– Да, ваше величество. У малышки Екатерины уже длинное платьице, и она учит латынь и французский, а Генриху пришлось обрезать кудри.

– Пошлешь их ко французскому двору?

– Пока нет. – Я не сумела скрыть тревоги в голосе. – Они еще такие малютки.

– Леди Кэри, – улыбнулась она, – дело не в том, сколько им лет, а в том, как они дороги материнскому сердцу. Но им все равно придется научиться выполнять свой долг. Как когда-то тебе самой, как когда-то мне.

– Вы правы, ваше величество, – склонив голову, прошептала я.

– Женщине следует знать свои обязанности, чтобы их выполнять как положено, и жить жизнью, назначенной ей Богом, – провозгласила королева.

Я знала, она думает о моей сестре, что живет совсем не той жизнью, какая ей была назначена Богом. Анне отменно живется благодаря красоте лица и остроте ума, не говоря уже о бесконечных усилиях родни.

В дверь постучали, на пороге показался один из слуг моего дядюшки.

– Герцогиня Норфолк прислала в подарок апельсины, – объявил он. – И письмо.

Я встала забрать хорошенькую корзинку – апельсины, уложенные на темно-зеленых листьях. Письмо с печатью дядюшки сверху.

– Прочти записку, – приказала королева.

Я положила фрукты на маленький столик и раскрыла послание:

– «Ваше величество, только что мы получили бочку апельсинов с Вашей родины. Я взяла на себя смелость отправить Вам несколько штук вместе с самыми наилучшими пожеланиями».

– Как мило, – проговорила королева. – Отнесешь ко мне в спальню, Мария? А тетушке своей напиши записку, поблагодари от моего имени.

Я отнесла корзинку в спальню королевы, перешагнула порог, зацепилась каблуком за пушистый коврик, споткнулась, апельсины раскатились по комнате. Я тихонько выругалась, заторопилась – надо все подобрать, пока королева не вошла, ей такой беспорядок по вкусу не придется.

Тут я заметила кое-что на дне корзинки. Замерла в ужасе. Маленький, свернутый в трубочку клочок бумаги. Развернула – весь покрыт крошечными цифрами, ни одного слова. Ясно – шифровка.

Стою на коленях на полу, вокруг рассыпаны апельсины, никак не могу подняться. Наконец стала медленно складывать фрукты обратно в корзинку, поставила корзинку на низкий сундук. Даже отступила назад, посмотреть, как красиво они уложены, чуть-чуть поправила корзинку. Сунула записку в карман, вернулась в комнату, где сидит та, кого я люблю больше всех на свете. Присела рядом, продолжая вышивать, в моем кармане – клочок бумаги, грозящий ей неминуемой катастрофой. Что же мне делать? Что же мне делать?