– А вот это уж точно никого не волнует. Сама должна понимать.

– Я не могу есть, не могу спать, ничего не могу делать, только о нем думаю. Он мне по ночам снится. День-деньской мечтаю о нем, а как увижу, сердце обрывается, чуть в обморок не падаю от страсти.

– А он? – Джордж явно вспомнил о своей любви.

Я отвернулась, не хочу, чтобы брат сейчас видел мое лицо.

– Думала, тоже. Но сегодня, когда ветер переменился, сказал – поплывем обратно в Англию, а там не сможем видеться, как здесь, во Франции.

– Он прав, – жестко ответил брат. – И если бы Анна немножко занялась делом, а не только собой, ни ты, ни остальные дамы не шлялись бы по бережку, флиртуя с кавалерами из свиты.

– Ничего ты не понимаешь, – вспыхнула я. – Он не кавалер из свиты. Я его люблю.

– Помнишь Генриха Перси? – неожиданно спросил брат.

– Конечно.

– Он тоже любил. Более того, обручился. Более того, женился. Сильно это ему помогло? Нет. Сидит теперь сиднем в Нортумберленде, женат на женщине, которая его люто ненавидит. Любит по-прежнему, сердце разбито, надежды потеряны. Выбирай сама. Можешь любить и жить с разбитым сердцем, а можешь постараться выжать что удастся из этой жизни.

– Как ты?

– Как я, – отозвался он угрюмо.

И, сам того не желая, посмотрел вниз, где Фрэнсис Уэстон склонился над Анной, заглядывая через плечо в ноты. Фрэнсис почувствовал наши взгляды, поднял глаза. Улыбнулся, но не мне, он смотрел мимо меня, на брата, такая близость между ними, что нельзя не заметить.

– Я никогда не иду на поводу своих страстей, никогда им не следую, – угрюмо продолжал Джордж. – Семья – вот что важнее всего, вот что заставляет биться мое сердце. Ни один мой поступок не причинит Анне ни малейших неприятностей. У нас, Говардов, для любви нет места. Мы – придворные с головы до пят. Наша жизнь при дворе. А при дворе для любви нет места.

Фрэнсис Уэстон слегка улыбнулся, когда Джордж отвел взгляд, и снова занялся нотами.

Брат сжал мои холодные пальцы:

– Придется прекратить с ним встречаться. Поклянись своей честью.

– Не могу я поклясться честью, чести у меня не осталось, – пробормотала я уныло. – Была замужем, наставляла мужу рога с королем. Вернулась к мужу, а он возьми да умри раньше, чем успела ему сказать, что люблю его – могу полюбить. А теперь, когда нашелся человек, которого полюбила всем сердцем, ты мне велишь поклясться честью, что перестану с ним видеться. Хорошо, клянусь. Честью клянусь. Хотя во всех нас – трех Болейнах – и капли чести не найдется.

– Браво! – Джордж обнял меня, поцеловал в губы. – Разбитое сердце тебе к лицу. Выглядишь ужасно аппетитно.