Обернулась, алый шелк платья завился вокруг лодыжек, бриллианты в перстнях блеснули огнем.

– Bien sur! Отлично, как всегда. А ты сомневалась?

– Конечно нет.

Я попятилась, выходя из комнаты. Не от почтения к королеве, как ей бы того хотелось, просто не могу больше всего этого выносить. Ненавижу Анну, когда она вот такая каменная и сверкающая. Смотрю на нее, а самой поскорее хочется вернуться к Уильяму – его ласковой нежности, миру, где все просто и ясно.

Я знала, где искать мужа, – он, как всегда, прогуливался у реки с малюткой на руках.

– Отправил кормилицу позавтракать.

Он протянул мне малышку. Я ткнулась носом в ее мягкую макушку, щекой почувствовала бьющуюся жилку. Вдохнула сладкий младенческий запах, закрыла глаза от удовольствия. Уильям обнял меня, прижал к себе.

Я замерла на мгновение, нет ничего приятнее прикосновения мужа, тепла дочкиного тельца, над головой – крики чаек и летнее солнышко. Тропинка идет вдоль реки, мы прогуливаемся взад-вперед.

– Как сегодня королева?

– Будто ничего не случилось. Этого будем и держаться – ничего не случилось.

Он кивнул, начал задумчиво:

– Хочу кое-что спросить, ты только не обижайся.

– И что же это?

– Что с ней такое? Почему не может доносить ребенка?

– Она же родила Елизавету.

– А с тех пор?

Я искоса взглянула на мужа:

– Давай договаривай.

– Каждому бы такая мысль в голову пришла, знай он то, что я знаю.