Врач вырастает у меня за спиной, шепчет:

– Спросите, может ли он двигать ногами, пальцами, чувствует ли свое тело.

– Можете пошевелить ногой, Генрих?

Мы оба видим, как дергаются его башмаки.

– Да.

– А пальцами?

Его рука крепче сжимает мою.

– Да.

– Вы чувствуете боль внутри, мой дорогой? Живот болит?

Он трясет головой:

– Везде болит.

Смотрю на врача.

– Ему надо поставить пиявки, – заявляет он.

– Но вы даже не знаете, где рана!

– У него может быть внутреннее кровотечение.

– Хочу спать, – чуть слышно говорит Генрих. – Не уходи, Мария.

Отворачиваюсь от врача, вглядываюсь королю в лицо. Сейчас, вялый, неподвижный, он выглядит гораздо моложе, я почти верю – это тот самый юный принц, которого я обожала. Он лежит на спине, не так видна полнота щек, красивая линия бровей не изменилась. Только он сможет сохранить Англию единой. Без него мы все погибнем, не только Говарды и мы, Болейны, погибнут все мужчины, женщины, дети в каждом городе, в каждом селении, во всей стране. Больше никому не удержать лордов, они вцепятся в корону. Четверо наследников могут претендовать на престол – принцесса Мария, моя племянница Елизавета, мой сын Генрих и бастард Генрих Фицрой. В Церкви и так волнения, император Испании и король Франции получат папский рескрипт – навести в Англии порядок, и мы от них никогда не избавимся.

– Думаете, после сна вам станет лучше?

Открывает глаза, улыбается, слабым голосом отвечает:

– Да.