– Что она сказала? – раздался голос Анны.

Белая, восковая кожа, стеклянные глаза. Она была где-то далеко от этой душной спальни, от надвигающейся опасности.

– Ничего особенного.

– Что она сказала?

– Ничего. Почему ты не спишь?

– Никогда не поверю. – Голос ровный, словно она не со мной говорит, словно она на допросе. – Вы не заставите меня поверить. Я же не темная крестьянка, чтобы рыдать над реликвией, которая на самом деле щепка, вымазанная свиной кровью. Меня не заставишь свернуть с пути дурацкими страхами. Я умею думать и действовать, я изменю мир по своему желанию.

– Анна, что ты говоришь?

– Меня не запугаешь! – уверенно повторила она.

– Анна!

Она отвернулась к стене.

Когда она уснула, я приоткрыла дверь и позвала Мадж Шелтон – она тоже Говард, пусть посидит с Анной. Служанки унесли окровавленные простыни, постелили на пол свежие циновки. Снаружи, в приемной, двор все еще дожидался новостей, полусонные дамы склонили голову на руки, кое-кто играл в карты, чтобы скоротать время. Джордж, подпирая стену, вполголоса беседовал с сэром Фрэнсисом, головы близко, как у любовников.

Уильям шагнул ко мне, взял за руку. Я помедлила, набираясь сил от его прикосновения.

– Все очень плохо. Нет времени рассказывать, надо найти дядю. Пойдем со мной.

Подскочил Джордж:

– Ну как она?

– Ребенок умер.

Он побледнел, как девушка, и перекрестился.

– Где дядя? – Я оглянулась вокруг.

– Ждет новостей у себя в комнате, как все, кто не толпится здесь.