АННА

АННА

Ричмондский дворец, ноябрь 1541 года

Китти Говард поместили в Сионское аббатство, при ней осталась лишь горстка придворных дам. Двое молодых людей, с которыми она была знакома еще по бабушкиному дому, тоже арестованы. Их пытали, они в чем-то признались, теперь их будут пытать до тех пор, пока они не скажут все, что требуется. Доверенных дам королевы тоже отправили в Тауэр для допроса. Его светлость король покинул Отландский дворец, где предавался уединенным размышлениям, и вернулся в Хэмптон-Корт. Говорят, он спокоен, глубоко опечален, но не в гневе. Благодарение Богу, он спокоен. Лишь бы у него не случился очередной припадок мстительности! Пусть лучше начнет упиваться жалостью к себе, а Китти просто отправит в ссылку. Пусть аннулирует брак с королевой, ссылаясь на ее омерзительное поведение, — именно эти слова, «омерзительное поведение», он произнес в парламенте. Дай бог, парламент согласится, что она не годится в королевы, бедное дитя освободят, и ее друзья тоже отправятся по домам.

Она сможет поехать во Францию, при тамошнем дворе оценят ее прелесть, ее легкомыслие. Или останется в Англии, как я, станет еще одной названой сестрой короля. Даже сможет жить со мной, мы опять станем подругами, как раньше, когда я была нежеланной королевой, а она — желанной фрейлиной. Сослать можно в тысячу разных мест, где она не причинит королю беспокойства, где над ее недомыслием станут смеяться, а потом, может быть, она повзрослеет и превратится наконец в разумную женщину. Всякий согласится — она не заслуживает казни. Она просто слишком молода. Анна Болейн — другое дело, та строила планы, плела интриги, шесть лет прокладывая путь к трону, и потеряла все из-за чрезмерного честолюбия. А у этой девочки разумения не больше, чем у котенка. Невозможная жестокость — послать это дитя на плаху. Благодарение Богу, король грустит, а не гневается. Господи, пожалуйста, пусть парламент решит аннулировать брак. Молю небеса, пусть архиепископ Кранмер удовлетворится любовными связями королевы в детстве и не начнет расследовать все ее глупости во время брака.

Не знаю, что в последнее время происходит при дворе. Но я видела ее на Рождество, в Новый год и поняла — она жаждет любви, она готова завести любовника. Как ей себя сдержать? Девочке, ставшей женщиной с мужем-стариком, годящимся ей в отцы, болезненным, бессильным, почти сумасшедшим? Даже более разумная особа в подобных обстоятельствах искала бы утешения среди молодых людей, что вечно увиваются вокруг нее. А Екатерина такая кокетка!