– Немного.

– А они хорошие работники?

Глаза его подозрительно прищурились.

– Надеюсь.

Леонора привлекла его к себе и прошептала:

– Мне кажется, в данный момент аборигены выгодны для тебя. Пока у них есть работа и их не трогают, они вполне безобидны. Но если мы отнимем у них детей, они просто уйдут, и тебе придется нанимать новых скотоводов, причем из белых. – Алекс задумался, и она осмелела. – Кроме того, совершенно непонятно, как отреагируют твои люди, когда вернутся и выяснят, что их детей забрали. Я слышала разные истории, Алекс. Они могут сжечь постройки, сжечь дом. Они изрежут изгороди. Они могут даже убить твоих лошадей.

Алекс встревоженно замер, во взгляде его появился металлический блеск. Дверь заскрипела, но пока не поддавалась… Тогда она схватила его за руку:

– Если ты сделаешь это, Алекс, мне будет слишком опасно оставаться тут одной.

Он расправил плечи и погладил ее по голове:

– Мои люди защитят тебя.

– Они же целыми днями на выгонах, ты сам знаешь. – Она крепче сжала его руку. – У меня не будет другого выхода, кроме как отправиться к тебе на рудник, Алекс. Я остановлюсь в нашем городском доме, и мы сможем каждый вечер ужинать вместе. – Улыбаясь, хотя с трудом подавляла тошноту, она погладила его руку. – Да, действительно может получиться очень здорово.

Дверь не выдержала и распахнулась настежь…

Алекс нервно откашлялся.

– В твоих словах есть определенный резон. – Он ущипнул ее за подбородок. – В конечном счете, в тебе, вероятно, есть что-то от здравомыслия твоего дядюшки.

От такого прикосновения Леонора сжалась, но улыбнулась еще шире. Алекс взглянул через ее плечо.

– Маллой будут разочарованы.

– Просто скажи, что мы берем на себя ответственность за этих детей. А потом сделай богатое пожертвование, и они будут считать тебя самым рассудительным и щедрым человеком в округе. – Леонора прильнула мужу и положила голову ему на грудь, хотя в эту минуту всем сердцем ненавидела его.

Супруги Маллой выслушали Алекса, опустив голову, – их важная миссия лопнула, как мыльный пузырь. Полисмены ворчали, отпирая дверцы грузовиков и позволяя ускользнуть плодам стольких трудов. Выскочив, одни дети оставались во дворе, другие со слезами убегали в буш. Один из полицейских забросил ружье за спину и помог им поднять щеколду на воротах сарая. Оттуда ринулись матери, ослепленные солнцем и горем. Они сталкивались, высматривая своих детей, и, когда те бросались им на шею или хватали их за ноги, раздавался новый всплеск воплей и причитаний.

Леонора с трудом крепилась, слушая все эти всхлипывания и рыдания. От такого ужаса и жестокости она с трудом стояла на ногах.