Женщина не сказала ни слова, но в глазах ее читалась глубокая благодарность, когда она смотрела, как мальчики залезают на одеяла под навесом. Они уехали, не сообщив даже своих имен.
Вскоре после того, как повозка скрылась из виду, Леонора выехала на рудник. Она знала, что Алекса это приведет в бешенство, но ее собственная ярость превозмогала страх: каждый ее нерв напоминал тлеющий бикфордов шнур с зарядом пороха на конце.
– Ну и пусть злится сколько угодно, – бормотала она себе под нос.
Как он посмел позволить рабочим,
– Пусть себе злится! – с вызовом повторяла она.
В багажник «форда» Леонора положила столько канистр со свежей водой, сколько туда поместилось. Еще там была корзинка с чистыми тряпками, несколько ящиков лимонов и апельсинов, пузырьки с обезболивающими средствами на опии. На пассажирское сиденье она поставила несколько фляг воды для себя, а также фрукты, бутерброды и смену чистой одежды, поскольку не знала, сколько там пробудет. Она оставила список заданий по дому для Клэр, сообщив, что уезжает на несколько дней навестить Алекса.
Карта Леоноре не потребовалась: здесь была всего одна дорога. Примерно через каждый час попадались указатели поворотов в сторону городов, расположенных к востоку и западу от трассы. Салон черного автомобиля безумно нагрелся под палящим солнцем, и Леонора до половины открыла окно, но теперь облегчение от жары внутри компенсировалось удушливой пылью, залетавшей снаружи.
В воздухе чувствовался запах гари и копоти. По обеим сторонам дороги стоял изуродованный лес – вернее, то, что от него осталось. Насколько хватало глаз, все было усеяно тысячами низко срезанных пеньков, сочившихся густым древесным соком и напоминавших уродливые гнойники. Эта изувеченная земля была превращена в пустырь и брошена на произвол судьбы. Птицы улетели, тень пропала, почва покрылась коркой. В этом безрадостном пейзаже чувствовалась глубокая, почти человеческая скорбь.
Оплетка руля из коричневой кожи под влажными от пота ладонями Леоноры стала черной. Она по очереди освобождала руки и разминала пальцы, чтобы восстановить циркуляцию крови. Впереди появился голубой дым, потянуло странным резким запахом. Леонора мельком взглянула на капот автомобиля, чтобы убедиться, что ее двигатель здесь ни при чем. Но тут, заглушая запах горячего металла, возникла сначала слабая, а потом все нарастающая вонь канализации и тухлых яиц. Леонора закашлялась и уткнулась носом в плечо. Наконец показался источник этого зловония, лагерь. Это были стоящие рядами убогие палатки и хижины из парусины, дерюги и кусков жести, соединенных вместе шкурами и волокнистой корой деревьев.