– Ты не знаешь, Мейбри сегодня в ночную смену?

– Да, – кивнул Беннетт. – Эллис остался у мамы с папой, потому что Мейбри и Джонатан в больнице до семи утра.

Я поднялась с дивана.

– Хорошо. Мне нужно, чтобы она провела меня в мамину палату. Ночная медсестра – идеальный пособник. Хочу поговорить с мамой как можно скорее.

– Я подвезу тебя.

– Сама доберусь. Но все равно спасибо. – Я взглянула на его распухшие губы. Хорошо, что они в таком состоянии, иначе я бы обязательно его поцеловала. – Вернусь утром. Скажи Сисси и Битти, чтобы не открывали письмо без меня. И пусть сварят кофе.

– Ладно. – Беннетт вышел вместе со мной на крыльцо. – Ларкин?

– Что?

– Я сказал правду. Про конкурс талантов.

– О… – пробормотала я, не в силах вымолвить ни слова, и направилась к машине, мысленно ругая себя за неспособность видеть вещи в истинном свете.

Айви

2010

Сейчас ночь. В щели между шторами видно темное небо, свет в палате выключен. Вечером его гасят, поэтому мое тело различает день и ночь. Впрочем, сегодня это не имеет значения. Потолок пульсирует, наполненный сиянием, словно вот-вот прорвется. Свет сочится сквозь трещины, совсем как на шоу в парке Стоун-Маунтин – мы с Мэком были там во время медового месяца. Тогда мне казалось, я смогу стать счастливой.

Мелькает желтое платье: наверху меня ждет мама, просто я пока ее не вижу. Неподалеку тарахтит «Мустанг». Эллис сидит рядом со мной и улыбается своей чудесной улыбкой.

Ларкин тоже здесь, хотя уже поздно – или еще рано, как посмотреть. Мейбри впустила ее ко мне. Едва Ларкин вошла в палату, вокруг словно зажглись прожекторы, а я приподнялась над кроватью.

Она долго молчит. Я чувствую ее тепло и любовь, и этого достаточно. Мне так много хочется сказать ей, но она у меня умница и, похоже, до всего дошла сама. От одной мысли об этом в комнате становится светлее, а шум машины – еще громче.

– Мы нашли в дедушкином столе письмо, мама. И фотографии, которые ты хотела показать. Мне особенно понравилась та, где мы корчим рожи. Оформлю ее в рамку, поставлю на рабочем столе. Надеюсь, ты не против. Большинство женщин держат на виду только удачные снимки, но мы-то с тобой другие. Нам по душе те фотографии, где мы такие, какие есть. Спасибо тебе за это.

Я поднимаюсь еще выше. Может, мне просто кажется, но трещины в потолке становятся шире.

– Вернувшись домой, я впервые задумалась о жизни и обратила внимание на то, что вокруг. Понадобилось целых двадцать семь лет, чтобы присмотреться и поразмыслить, но я никогда не отличалась сообразительностью. – Ларкин смущенно улыбается.