Нам тогда было около четырнадцати. Помню, получилось довольно забавно.

О, как изменились времена и то, что вызывало у меня улыбку.

– Давай, прыгай на стойку, – сказал я ей.

Уинтер села, а я бросил свою спортивную сумку в раковину, достал оттуда гудки, деревянные палочки и скотч. Затем нырнул в одну из кабинок, отмерил длину палки от сиденья унитаза до кнопки гудка. Подошло идеально.

Отлично.

Вернувшись к раковине, я вложил Уинтер в руку баллончик с палочкой и показал, как их держать.

– Сожми вот так, – проинструктировал я. – Покрепче.

Она кивнула, и я принялся приматывать палку скотчем к кнопке. Когда на нее кто-нибудь надавит, например сев на унитаз, раздастся оглушительный сигнал, который заставит всех, кто находится в здании, подавиться своим кофе.

– Значит, у тебя есть сестра? – поинтересовалась Уинтер, продолжив наш разговор.

– Да. Я не единственный ребенок, – поправил я ее предположение о моей неспособности делиться.

– Сколько ей?

– Она на год младше меня.

Я отмотал скотч, подготовил один баллончик, затем взял второй, дал его девушке и проделал то же самое еще раз.

– А тебе сколько?

– Я старше тебя.

Она засмеялась.

– Тебе ведь не шестьдесят лет, да?

Шестьдесят? Разве я был похож на шестидесятилетнего, когда ты меня трогала?