Вскоре после этого она появилась в дверях, приняла его предложенную руку, и вместе они медленно отправились вниз по усыпанной гравием дорожке, коя вела к реке и пропадала между деревьев.

Ее решение, что продержалось в силе на протяжении последних пятнадцати часов, заключалось в том, чтобы поведать ему всю правду без утайки, и теперь этот миг настал.

Шаг за шагом они шли вперед, и она, тем не менее, не проронила ни слова. Они уже почти дошли до конца дорожки, когда Найт нарушил молчание:

– Ну, где же признание, Эльфрида?

Она помедлила мгновение, глубоко вздохнула и сказала вот что:

– Я как-то раз говорила вам – или, вернее, я дала вам понять – то, что не было правдой. Мне кажется, вы думали, что я имела в виду, что мне исполнится девятнадцать в мой следующий день рождения, а на самом деле девятнадцать мне исполнилось в мой прошлый.

Этот момент оказался для нее слишком большим испытанием. Теперь, когда подошел решительный миг, никакие тревожные угрызения совести, никакая любовь к честности, никакое острое желание излить ему душу и получить прощение вместе с поцелуем не могли напрячь волю Эльфриды, чтоб она пошла на такой риск. Ужас, который она испытывала, стоило ей подумать о том, что он ей не простит, только разросся при воспоминании о вчерашнем обмане, который мог добавить отвращения к его разочарованию. Уверенность в том, что он будет ее любить еще один день, который она выгадает своим молчанием, была для нее ценнее надежды на вечность вместе, ради коей пришлось бы рискнуть всем.

Дрожь, кою в ней вызвали все эти размышления о том, что она намеревалась сказать, придали такое естественное волнение тем словам, что она произнесла на самом деле, что Найт ни на секунду не заподозрил, что это была замена, кою она придумала в последнюю минуту. Он улыбнулся и с нежностью пожал ее руку.

– Моя дорогая Эльфи, – да, вы теперь моя дорогая, – никакого протеста, – какая же вы обворожительная маленькая женщина, что бываете столь абсурдно щепетильны из-за ничтожной малости! Право слово, меня никогда не заботило, когда именно был ваш девятнадцатый день рождения – в прошлом году или в нынешнем. И, богом клянусь, мне вовсе не нужно это знать, поскольку такой пустяк никогда не заставит переживать из-за него благоразумного чудака, который и без того на дюжину лет вас старше.

– Не хвалите меня… не хвалите меня! Хотя я бесконечно ценю вашу похвалу, сейчас я ее не заслуживаю.

Однако Найт, будучи в исключительно добродушном настроении, усмотрел в этом горестном восклицании одну только скромность.