– Я просто хотела сделать сюрприз.

– Ну, тебе это определенно удалось.

– Извини, – бормочу я.

Мама вздыхает, приглаживает волосы:

– Когда ты вернулась?

– Вчера вечером.

Не рассказываю ей о том, что мой дом был холоднее обычного, когда я наконец вошла в него около шести вечера. Как и о том, что меня ждало официальное письмо от Фила: им пришлось взять человека на мое место. Или о том, что время вдали от дома что-то изменило во мне.

– Прости, что так надолго уехала.

Вижу, мама и злится на меня, и одновременно испытывает облегчение оттого, что я наконец дома.

– Ты не должна была так задерживаться! – (Я жалобно киваю.) – Видела уже сестру?

– Только что.

– Как она сегодня?

Вопрос подразумевает, что состояние Элли изменяется каждодневно. И это организованная, спокойная, надежная Элли!

– Выглядела подавленной. Малышка плакала. Я там не задержалась.

Мама фыркает. Не знаю, то ли она не одобряет меня, потому что я слишком быстро ушла от сестры, то ли недовольна Элли, то ли плачем малышки…

– Она не просто подавлена, – говорит мама. – Лидия, она борется! Ты бы знала, если бы была здесь.

Ох… Опять я виновата, ну само собой…

– Я не поняла.

– Ну конечно, – кивает мама. – Это очевидно.

Выглядит все так, словно мое долгое пребывание в Хорватии выжало из них последние капли сочувствия ко мне и смыло их в раковину.