Я посмотрел в окно.

– Нет, старик. Ты понятия не имеешь, через что ей приходится проходить.

– У нее очень строгая мать, да? Ну, ты все равно можешь пойти. Во всяком случае, если ты появишься там со мной и Мэдисон, стервы Бру не смогут потом рассказывать, будто ты делал что-то, чего на самом деле не делал. – Я снова покачал головой, и Сэм нахмурился. – Почему? Ты ни на одной вечеринке не был с начала учебного года.

– Ну и ладно. Без Кэтрин я не пойду.

– Так уговори ее сходить. Никто еще не умер от легкого чувства вины.

– Я не могу этого сделать, Сэм. Ты не знаешь, с каким трудом я уговорил ее снова мне поверить. Я вернулся сюда, не зная, простит ли она меня или нет. Два года я провел вдали от нее, а когда снова ее увидел, думал, умру, если она со мной не заговорит. У нас только-только налаживаются отношения, наверное, все становится даже лучше, чем до моего отъезда. Не хочу все испортить из-за какой-то вечеринки. Кэтрин для меня важнее.

– Даже важнее футбола?

– Да.

– Важнее твоего фотоаппарата?

– Да.

– Важнее еды?

Я фыркнул.

– Если придется, я готов голодать.

– Должен сказать, я до безумия влюблен в Мэдисон, так что понимаю тебя, но… не уверен, что смогу отказаться от еды.

Я покачал головой.

– Значит, ты меня не понимаешь.

– Так объясни.

– Какой смысл идти на вечеринку, если без Кэтрин я не смогу веселиться?

– Откуда ты знаешь? Ты еще не видел, как Скотти прыгает через костер.

– И он не обжигается?