– Как ты смеешь?! У меня была депрессия! Я ничего не могла поделать! – взвизгнула Кэй.

– Для меня Эллиотт все равно что родной сын, вот как сильно я его люблю!

– Он не твой! – Кэй вскочила и уперлась ладонями в стол. – Он мой сын! Не твой!

Эллиотт встал и молча вышел в кухню. Скрипнул выдвижной ящик. Эллиотт вернулся, неся длинную прямоугольную коробку. Распаковав ее, он достал рулон пищевой фольги, оторвал от нее кусок и замотал фольгой мою тарелку, потом проделал то же самое со своей. Поставил тарелки одна на другую, взял наши с ним вилки и выжидающе посмотрел на меня.

– Эллиотт, – умоляюще проговорила Ли. – Мне так жаль.

– Мы поедим внизу, – он жестом предложил мне следовать за ним, и я повиновалась.

Пока мы шли по коридору, нам вслед летели возмущенные крики Кэй. Она критиковала Ли на чем свет стоит. Эллиотт захлопнул дверь, потом мы спустились по лестнице в подвал, служивший Эллиотту спальней, и уселись на кровать. Эллиотт молча отправлял в рот один кусок запеканки за другим и смотрел в пол. Приглушенные голоса споривших Ли и Кэй все равно долетали до подвала. У меня возникло чувство дежавю.

– Ты улыбаешься, – заметил Эллиотт.

– Ой, – я поскорее проглотила кусок пищи. – Просто мне вспомнилось, как ругались мои родители. Давненько я не слышала такой перепалки.

Он наклонил голову, прислушиваясь, потом уголок его рта пополз вверх.

– Похоже на тот вечер, когда мы с тобой познакомились.

Я кивнула и отправила в рот очередной кусочек. Несмотря на крики наверху, атмосфера в подвале установилась умиротворяющая. Я даже представила себе, что это ругаются мои родители: оба кричат и не слушают друг друга.

Вдоль дальней стены комнаты была натянута веревка, с которой свисали черно-белые фотографии: я вместе с Эллиоттом, качели в парке Битл, поле, где мы вместе гуляли. Над кроватью висели фотографии в рамках, на стенах красовались коллажи, и с каждого снимка глядело мое лицо.

– Похоже, я есть почти на всех фотографиях.

Эллиотт пожал плечами.

– Говорят же: человек фотографирует то, что любит больше всего.

Я взяла его фотоаппарат, направила на Эллиотта и сделала снимок. Он ослепительно улыбнулся.

– Ты скучаешь по отцу? – спросила я, разглядывая фотографии на цифровом дисплее.

– Он звонит мне время от времени. Вероятно, периодически устает от мысли, что он – бесполезный кусок дерьма, вот его и тянет поговорить. А ты? Скучаешь по своему отцу?

– Каждую секунду, – вздохнула я и уставилась в пол. – Я говорила серьезно, мне хочется, чтобы ты поехал учиться в Бейлорский университет.