– Алло? – прозвучал в трубке озадаченный голос мистера Мейсона.

– Это… Это я, мистер Мейсон. Это Кэтрин.

– Кэтрин? У тебя все в порядке? Что происходит?

– Я только что пришла домой. Я… – Я бросилась к двери комнаты, закрыла ее и заперла. – Я в доме.

– Хорошо. Кэтрин… дай мне поговорить с Беккой.

– Ее здесь нет, – прошептала я дрожащим голосом. – Тут кровь. Повсюду кровь, – у меня перехватило дыхание, слезы потекли потоком.

– Кровь? Кэтрин, передай трубку Бекке. Немедленно.

– Ее здесь нет! Ее нет в доме, а от ее комнаты к гаражу тянется кровавый след!

– Я вешаю трубку, Кэтрин. Сейчас позвоню в полицию. Сиди там, никуда не уходи.

– Нет, не вешайте трубку! Мне страшно!

– Я позвоню в полицию, а потом сразу же тебе перезвоню. Я уже сажусь в машину, приеду через пять минут.

В трубке воцарилась тишина; я прижала телефон к щеке и крепко зажмурилась, чтобы не видеть эту ужасную кровавую сцену.

Я не знала, что делать, поэтому стала считать. Досчитала до десяти, потом до двадцати, затем до ста, досчитала до пятисот. На счете «пятьсот шесть» входная дверь оглушительно хлопнула, так что лампочки на рождественской елке закачались.

– Кэтрин! – взревел мистер Мейсон.

Вдали загудели полицейские сирены.

Я с трудом поднялась на ноги, побежала по коридору, в конце которого меня поймал мистер Мейсон. Я вцепилась в него и разрыдалась.

Он обнял меня и, задыхаясь, спросил:

– Как ты? – Потом закричал: – Бекка?

Я покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Мистер Мейсон выпустил меня, прошел в кухню и увидел кровавые следы своими глазами. Он побежал в гараж, оттуда – во двор, не переставая звать жену. Наконец он влетел обратно в дом и упал на колени. Посмотрел на свои испачканные в крови ладони.