Гамлет пожал плечами, словно ответ был прост.

– Если вы честны и справедливы, то ваша честность не должна стать проблемой для вашей красоты.

– Разве может у красоты, мой господин, быть лучший спутник, чем честность? – спросила я.

Он отвечал, что красоте легче превратить девственницу в шлюху, чем честности сделать из шлюхи девственницу.

«Ты опоздала, – говорил он. – Вред уже нанесен».

– Это какой-то парадокс, – сказал он, и голос стал мягче, а шаги замедлились. – Но время предоставляет доказательства. – Он прервал свою медленную прогулку вокруг меня и удержал мой взгляд. В лице сквозила боль. Потом он опустил глаза на письмо, и я увидела, как они наполнились слезами.

– Я действительно когда-то любил вас.

Непрошенные слезы потекли по щекам.

– И правда, господин, вы заставили меня в это поверить.

Весь театр затаил дыхание. Воздух казался стеклянным, готовым разбиться на сотни осколков.

– Вам не стоило мне верить, – тихо сказал он. И разорвал письмо и красную ленту на кусочки. Они, подобно снегу и крови, упали на пол, когда он поднял взгляд на меня.