– С тобой все в порядке?

– Да, – сказала я. – Не останавливайся.

Он поцеловал меня, отведя бедра назад. Я ахнула от ощущения его скольжения назад, а потом – вперед. Снова и снова наши разгоряченные и покрытые потом тела двигались вместе, готовые. Идеальные. Тяжелые. Полные.

«Мой».

Его рука оставалась на моем бедре, отталкивая и притягивая в такт движениям. Потом его ладонь скользнула под меня к пояснице. Он наклонил меня, чтобы войти глубже, создавая сладкое давление внутри. Я закричала, когда он коснулся того места внутри меня, где зарождалась боль удовольствия. Я обхватила его ногами, прижимая к себе. Удерживая его там.

– Так хорошо, – прошептала я, прижимая его к себе, запустив руки в его влажные волосы на затылке. – Боже, я и не знала…

– Как и я.

– Тебе хорошо?

– Идеально, малышка. Ты идеальна и чертовски красива.

Теперь он двигался быстрее, и наши тела скользили и сталкивались, он толчками входил в меня. Я принимала его всего, все изданные им звуки. Каждый вздох, стон и крик, проклятье, вырывающиеся из его рта вместе с моим именем. Я принимала их все.

– Да, – говорила я. Снова и снова. – Да. – Тело и разум неистовствовали с этим «да».

– Так хорошо, – прорычал Айзек, – Так чертовски хорошо с тобой…

– Да, – выдохнула я.

Вот так все и должно быть…

Я бы могла закрыть глаза. Я не боялась темноты. Или давящего веса Айзека на мне. Или его губ, целующих меня как со страстью, так и с почтением. Наслаждаясь ощущением его надо мной, со мной, во мне, я держала глаза открытыми. Не хотела пропустить ни одного нюанса в выражении его лица. Мне нужно было запечатлеть каждую секунду этого момента в сердце и в теле. Словно чернила, ввести его под кожу. Запечатлеть это мгновение на моей душе, чтобы никогда не забывать, каково это, когда тебя ценят, желают и любят.

Теперь его бедра двигались быстрее, прижимаясь к моим. Приятные толчки доводили меня до нового крещендо, даже более высокого, чем он сыграл своими губами. Я попыталась держаться за него. Его кожа была скользкой от пота. Я впивалась в нее ногтями. Его бедра бились о мои, между нами было столько жара и влаги, было так хорошо, а потом глубокая боль усиливающегося наслаждения за одну агонизирующую секунду достигла пика и взорвалась.

Я вскрикнула, крепко сжав его талию ногами, обхватив плечи руками, и по мне пронеслась волна удовольствия. Я цеплялась за него, пока он двигался во мне, доводя меня до края блаженства. Его толчки стали хаотичными, когда наши тела содрогнулись, и напряжение покинуло нас с цунами экстаза, оставив нас словно без костей, лишившимися дыхания, потными и обмякшими.