В нем все было другим. Манеры, даже то, как он говорил. Он говорил, как…

Этого не может быть.

Выходит, Рыцарь все это время был прав? Я перебрала в памяти пропущенные знаки. Ну, в смысле голос Ланса всегда был слишком типа жеманным для такого здоровенного парня, но он же меня целовал! Если бы он был геем, зачем бы он стал это делать?

Потом я вспомнила Августа. Он тоже поцеловал меня, а потом оказался геем. Господи, да он даже говорил о женитьбе и что мы с ним заведем детей.

Август.

Ланс.

Господи, боже мой.

Слова: «Ланс, вы с Августом встречались?» – вылетели у меня изо рта, точно выстрел.

Делая очередную затяжку, Ланс фыркнул. Он даже сигарету держал по-другому. Отставив мизинчик в сторону, как чашку чая.

– Ну, наверное, можно и так это назвать.

– А как это называешь ты? – отрезала я, чувствуя, что у меня начинают дрожать руки.

Вот этот? Вот этот вот засранец так обидел моего Августа? Заставил его возненавидеть себя? Оставить меня?

Я не могла поверить. Но вот он. Выставлялся передо мной в своих двухсотдолларовых шлепанцах от Армани.