– Твои родственники знают? – спросил он спокойным голосом, от которого меня бросило в дрожь.

Могла ли я солгать? Нет. Этот засранец слишком хорошо знал мои отговорки.

– О нескольких. Раньше, – проскрежетала я.

– Что это значит? – спросил он, все еще глядя на меня одним глазом.

– Они перестали приходить, когда я уничтожила свои страницы в социальных сетях, – нехотя объяснила я, желая провалиться сквозь землю. – Они знают о некоторых, которые я получала до этого.

Резко открыв второй глаз, Иван пристально посмотрел на меня:

– Ты по-прежнему получаешь их?

Я отвела взгляд и пожала плечами, кипя от негодования.

– Не знаю. Я больше не открываю свою электронную почту.

Я не открывала. Я не хотела отвлекаться. Я не хотела зацикливаться на этой ситуации.

Поэтому тогда я решила не обращать на это внимания. Но я не призналась ему в этом.

Я также не готова была обсуждать с ним комментарии и личные сообщения, которые я получала.

Не успела я подумать об этом, как Иван спросил сквозь зубы:

– А как насчет Пикчеграма и Фейсбука? Ты там что-то получала?

Твою мать.

Вероятно, он все прочитал на моем лице, потому что, снова откинув назад голову, покрутил ею из стороны в сторону, при этом все время тяжело вздыхая.

– Не…

– Где твой телефон?

Я вскинула брови.

– Зачем?