* * *

Мы репетировали две недели, а потом начался тур. Круговорот дат и городов, великолепные концертные залы один за другим. Мы гастролировали два месяца. Будучи всего лишь второй скрипкой, я играла так, словно была первой. Время от времени Сабина давала мне небольшие сольные партии, и с каждым выступлением я ощущала, как музыка растет и расцветает во мне. Сердце оттаивало после долгой зимы. Как гастролирующий исполнитель, совершенствующийся в своем ремесле в городах Европы с многовековой музыкальной историей, я получала истинное наслаждение.

Счастье омрачало лишь отсутствие Ноя. Он писал мне, используя «программу для бедняги слепца, которую моя потрясающая девушка сочла нужной отыскать для меня», и хотя его письма были полны любви и согревали мое сердце, он ни словом не обмолвился о том, чем занят и когда мы снова сможем быть вместе.

«Жди меня», – попросил он, и я ждала, хотя скучала по нему так сильно, что порой играла со спазмом в горле и слезами, застилающими глаза и мою прекрасную скрипку.

Однажды вечером, в самом начале августа, наша первая скрипка, Джиан Медейрос, напилась в Мюнхене, упала со спинки парковой скамейки и сломала запястье. На следующий день мы должны были вернуться в Австрию, в Зальцбург, и выступить с концертом из произведений Моцарта, тем самым почтив место его рождения.

Сабина собрала всех нас на Мюнхенской центральной станции, и пока мы ждали поезд, сообщила нам и дирижеру, что Джиан не продолжит тур. Она подозвала меня и сказала:

– Шарлотта, ты будешь нашей солисткой в Концерте № 5.

Оркестр, ставший мне второй семьей, заполнил станцию радостными криками и аплодисментами, а я, потрясенная до глубины души, опустилась на пол. Радость боролась с глубокой печалью: настал мой звездный час, но его не увидят ни Ной, ни родители.

Утром поезд прибыл в Зальцбург. Узкие выложенные булыжником улочки крохотного городка заливал дождь. Мы с Аннали пробежались по магазинам, большинство из которых продавали безделушки, напоминающие всем, что здесь родилась легенда. И конечно, в каждом магазине имелись шоколадные конфеты «Моцарткугель» в серебристо-красной обертке.

Мы пообедали в очаровательном маленьком бистро под тенью возвышающейся над городом крепости Хоэнзальцбург. Небо было свинцового цвета, меж узких улочек со свистом гулял холодный ветер. Я дрожала.

– Нервничаешь? – спросила меня Аннали на обратной дороге в отель.

– Нет. Просто скучаю по нему.

Аннали не Мелани, но стала мне очень близка. Она обняла меня за плечи рукой и не стала утешать пустыми словами. Она просто была рядом, и я добавила ее в список людей, с которыми никогда не захочу расстаться.