– Но твой отец счастлив. Кажется, он счастлив.
Я бросила на нее понимающий взгляд. Конечно, он не счастлив. Часть его сердца все еще билась у нее в груди. Как можно быть счастливым, если у тебя в груди недостает части души?
– Позвони ему.
Ее глаза наполнились слезами, и она натянуто улыбнулась мне.
– О нет. Нет, я не смогу. Я… – ее голос дрожал, а руки опустились на бедра. – Я даже не знаю, что сказать.
– Ты по нему скучаешь?
Она начала плакать, слезы катились по ее щекам.
– Безумно.
– Тогда скажи ему.
– Я не знаю как. Я не знаю, что сказать и как сказать.
Я подошла к ней и вытерла ее слезы.
– Собирайся, Брукс отвезет нас к папе. По дороге я помогу тебе придумать, что сказать. Можешь сесть спереди.
Она задрожала. Я прижала ее к себе. Когда мы подошли к прихожей, мама замерла.
– Я не могу.
– Ты можешь. Вот как мы поступим. Мы выйдем на улицу и пойдем к машине. Мы выйдем через парадную дверь и направимся к машине. Когда эти беспокойство и сомнения появятся у тебя в голове, ты все равно будешь идти, поняла? Даже если тебе будет страшно, ты будешь идти вперед. А когда сомнения станут громче, ты побежишь. Побежишь, мама. И ты будешь бежать, пока не окажешься в его объятьях.
– Почему ты помогаешь мне? Мэгги Мэй, я так ужасно вела себя по отношению к тебе. Все эти годы я ограждала тебя от жизни. Почему ты мне помогаешь? Почему ты такая великодушная?
Я прикусила нижнюю губу.
– Когда я была маленькой, одна женщина говорила мне, что члены семьи заботятся друг о друге несмотря ни на что, даже в трудные времена.
Она сделала глубокий вдох.