Вот уж никогда бы не подумал, что я способен произнести такие слова. Но я их все-таки сказал. Ради нее.

– Пожалуйста, я хочу спонсировать резиновую утку.

– Это будет стоить десять фунтов. – Один из волонтеров взял деньги и протянул мне утку. – Удачи, приятель.

Я положил маленькую игрушку на ладонь, погладил по оранжевому клюву.

– Давай, малышка, покажи, на что ты способна. – Я нашел место, откуда можно было пустить утку. Мне показалось, что мне просто освободили место. Я решил, что это добрый знак. Моя утка будет круче всех остальных. Родел махала мне рукой, как сумасшедшая, а я стоял на мостике, возвышаясь над всеми.

– Не подведи меня, не опозорь перед моей подружкой, – сказал я утке, держа ее над водой в ожидании очередной команды на запуск.

– Извините, сэр. – Тяжелая рука легла мне на плечо. – Я прошу вас немедленно прекратить это занятие.

Я оглянулся и увидел мрачного полицейского с дубинкой в руке.

– К нам только что поступила жалоба, – сказал он. – Оказывается, существует старинный правовой акт, согласно которому река и деревенские площадки не могут использоваться по воскресеньям для сбора средств.

Я огляделся по сторонам и заметил вокруг нас полицейские машины. Полицейские оттесняли народ от мостиков и доставали из воды желтых резиновых уток. Родел складывала столик.

– Значит, нельзя устраивать гонки уточек? – спросил я.

– Я бы посоветовал вам бросить это дело, иначе вам грозит арест.

В какой-то момент мне хотелось бросить свою маленькую утку в воду.

«Беги. Плыви на свободу, дружочек».

Я вполне мог потом утверждать, что неправильно понял полицейского. Но я вынул утку из воды и выпрямился.

– Вам не кажется, что это слишком сурово?

– Я лишь выполняю приказ. – Казалось, он смутился.

– Все в порядке? – Родел подошла к нам и встала рядом со мной.

– Он не позволяет мне играть в резиновую уточку, Родел, – жалобным голосом сказал я.