Нам было скользко и неудобно, и вообще – чистое безумие, но мы смеялись, потому что опьянели от любви и от осознания бесконечных возможностей.

– Да, черт побери, – прорычал я, покусывая нежную, сливочную кожу Родел. – Давай поедем в Танзанию. Но я надеюсь, что ты помнишь мои слова. Если ты когда-нибудь снова поставишь ногу на землю Танзании, то я заберу тебя себе. Ты моя, Родел Харрис Эмерсон. Ты вся моя.

Глава 31

Глава 31

В день нашей свадьбы Аристутль убежал из дома. Схоластика решила помыть его ящик и выпустила его погулять. Не успела оглянуться, как его и след простыл.

– Вот и молодец, – заявила Гома, примеряя перед зеркалом фетровую шляпу. Без перьев и цветов. – Если б вы жили до ста пятидесяти лет, то тоже не захотели бы провести их в этом вонючем ящике. – Она приподняла занавеску на кухонном окне и хохотнула, глядя на поисковую экспедицию, искавшую черепаху.

Бахати, шафер и почетный «подружка невесты» делал селфи в спонсированном костюме.

Схоластика, наша «девочка-цветочница», бегала в новом платье между кофейных кустов, а ее тетка Анна гонялась за ней с панамкой в руке.

Дети Анны играли в «классики» в грязи, затолкав в кроссовки белые носки.

Родители невесты уговаривали Олонану продать им его серьги.

– Аристутль заползет на кого-нибудь из них по ноге и укусит в задницу, а они даже не заметят, – сказала Гома. – А ты, – она повернулась ко мне и попыталась поправить мой галстук, но не смогла дотянуться до узла, – не подглядывай в гостиную.

Там закрылись с Родел те самые девушки, которые приходили в отель, – Прическа, Макияж и Гардероб. Мне не терпелось взглянуть на Родел в подвенечном платье. Черт побери, сколько они еще там будут копаться? Я нервно мерил шагами комнату. Гома засмеялась.

– Джек… – Она замолчала и похлопала по дивану рядом с собой. – Как жалко, что тут нет твоего деда, – вздохнула она, когда я сел. – Он гордился бы тобой. Твои отец с матерью тоже. – Она посмотрела на стол и задумчиво кивнула. – И Лили… – Ее голос дрогнул после этих слов. У меня вырос комок в горле. Я обнял бабушку и прижал к себе. Она прислонилась головой к моему плечу, и для нас это были тихие, сладкие минуты.

– Я устала жить, Джек, – сказала Гома. – Но у меня появляется новое дыхание, когда я вижу тебя с Родел. Вы наделайте поскорее детишек. Не для меня, конечно. Терпеть не могу маленьких детей. Они орут, какают. Бесполезная мелюзга. Просто мне нужно, чтобы вы занялись кем-то еще и оставили меня в покое, черт побери. Не возились со мной.

– Я не вожусь с тобой.

– Да что ты говоришь? Стоит мне прилечь днем на пару часов, а ты уже на цыпочках подходишь к моей двери. Я не собираюсь откинуть копыта во сне, Джек. Не мой это стиль.