Не знаю, сколько это длится. Я лишь испытываю ошеломляющее облегчение, когда чувствую, как мое тело утаскивают прочь от лавины света и звука – а потом она неожиданно и резко прекращается. Словно кто-то повернул выключатель.

Потому что кто-то его повернул.

Я страшусь за своего ребенка. Я не знаю, в порядке ли мое дитя. «Ты должна верить, – говорю я себе. – И должна выжить».

Ничего не вижу, но чувствую, как меняется обстановка. Вместо гладкого бетона теперь вокруг теплый воздух. Солнце на моей коже, влажность. Свежий морской воздух, вытесняющий вонь консервного завода. Где Гвен? Я пытаюсь проморгаться, но вижу лишь смутные, искаженные призраки проблесковых ламп. В ушах у меня звенит, и я не могу различить, действительно ли что-то слышу или мне просто мерещится.

Чувствую, как меня поднимают и куда-то швыряют. Поверхность проседает под весом моего тела. Машина. Я в машине. Лежу на ворсистом велюровом сиденье, чувствуя текстуру ткани. Кто-то говорит. Я слышу голос, но не знаю, что он говорит. Я испугана до мозга костей. Я не знаю, где нахожусь, что происходит, я не могу действовать, пока снова не обрету слух и зрение.

Машина приходит в движение. Я знаю, что это не «Хонда»: здесь пахнет иначе. Ощущается иначе. Я в другом автомобиле, и у меня есть ужасное чувство, что рядом со мной не Гвен.

Зрение возвращается первым, медленно раскрашивая мир зернистыми мазками цвета; когда я моргаю, на них накладываются белые круги. Вижу спинку сиденья и силуэт головы водителя. Не Гвен. Эта голова неправильной формы, кошмарно сплющенная сбоку. Джонатан Уотсон.

Я пытаюсь дышать медленно и ровно и оценить обстановку. Голова у меня болит. Слух почти не работает, все еще забитый высоким резким звоном. Кляп сидит туго; вставлен он со знанием дела – когда я пытаюсь тереться лицом об обивку сиденья, он даже не смещается. Стяжки на моих запястьях наложены туго, так, что мне даже больно; лодыжки тоже ноют. У меня проблемы.

Я осознаю, что Джонатан разговаривает – но не со мной. Перед ним стоит телефон, и он говорит в него, одновременно управляя машиной. Я слышу только звук, но не разбираю слова.

Потом слышу другой голос. Он говорит с Гвен.

Я пытаюсь кричать, но кляп заглушает мой голос. Чувствую, как машина притормаживает и останавливается, водительская дверца открывается, потом закрывается. Секунду спустя задняя дверца возле моей головы тоже отворяется, и на меня обрушивается свет. Я моргаю, пытаясь по-настоящему разглядеть этого человека. Но сделать это трудно.

Он вытаскивает меня из машины и тащит по длинной, ровной бетонной поверхности. Это какое-то здание, и когда я ухитряюсь проморгаться и в достаточной степени сфокусировать взгляд, увиденное сбивает меня с толку. Просто… замкнутое пространство, теряющееся в полумраке над моей головой, с винтовой стальной лестницей, скрывающейся в вышине.