– Ты знала о том, что делал Мэлвин. Ты помогала ему делать это. Признайся.
– Не знала. Не помогала. Но ты убил свою сестру, Джонатан. Признайся.
«Он никогда не говорил об этом, – думаю я. – Никогда не пробовал говорить». Но спустя несколько секунд молчания Джонатан отвечает:
– Она была избалованной дрянью. Я просто хотел преподать ей урок. Поэтому и отвел ее на болото.
– Не было никакого фургона. И никакого мужчины с водопроводной трубой.
– Она ударила меня камнем, – говорит он. – Пока я держал ее голову под водой. Я просто хотел, чтобы она перестала болтать. Она едва не вырвалась. Я не знал, что ранен так тяжело, но потом мне стало плохо. Когда меня нашли, я лежал без сознания у дороги. Долгое время я не мог говорить. Не знаю, почему я рассказал им эту историю, но все в нее поверили.
Я с трудом сглатываю.
– Джонатан, ты солгал, когда сказал, что никогда никого не убивал.
– Я не убивал. Просто держал Клару под водой, чтобы заставить ее больше не болтать. Потом она ударила меня. Но затем поскользнулась в грязи и уже была… не в себе. Она зашла глубже в воду и не смогла выбраться. Это был ее выбор. Ей понадобилось четыре минуты, чтобы уйти под воду и не всплыть.
Насколько же он искажен! Я не могу это исправить. Не могу исправить ничего.
– Эта часть не на твоей совести, – говорю я ему. – Ты был ранен, у тебя был проломлен череп. Ты не мог бы спасти ее.
Когда он начинает говорить снова, я наконец слышу в его голосе хоть какую-то эмоцию. Гнев.
– Мне не нужно твое прощение.
– Ты любил ее.
– Любовь – это эгоизм. Жадность. И ничего больше. Я задал Сэму вопрос, – добавляет он. – Спросил, хочет ли он, чтобы ты жила. Он хочет. Просто, чтобы ты знала. И это тоже жадность.
Я слышу, как наверху что-то включается, но не могу понять, что это. Какой-то двигатель.
– Я должен задать тебе еще один вопрос, Джина Ройял. Ты предпочтешь умереть, упав с высоты или поджарившись? – спрашивает он.
Я на металлической лестнице.
О боже… Он собирается убить меня электрическим током.