Я положила ладонь на руку Ноя, словно мешая ему встать между мной и Эдвардом Барбанелом.

– Что случилось с ожерельем, мистер Барбанел?

Он заерзал в кресле и ответил быстрее обычного:

– Оно пропало.

– Как пропало? – внутри все перевернулось. – Вы его продали?

– Ной.

Ной помедлил и кивнул. Повернулся ко мне.

– Нам пора.

– Но Ной…

– Взгляни на него, – порывисто прошептал он. – Он расстроен. Нам нужно отступить.

Я отдернула руку.

– Почему я не могу получить прямой ответ?

– Пойдем. – Ной обхватил мой локоть и, заставив встать с кресла, повел к двери.

Я вырвалась и повернулась к Эдварду Барбанелу. Я заметила, что его лицо еще было искажено от боли, хотя он и закрыл его одной рукой. Я устала от борьбы. «Мы были так молоды», – сказал он, но мне сложно было это представить. Я выскочила из кабинета.

Но раздражение на Ноя не испарилось бесследно.

– Ты серьезно, Ной?

– Эбигейл, успокойся. – Он повел меня по коридору, и мы остановились между стенами кремового цвета в окружении картин, на которых было изображено море.

– Ты применил ко мне силу, чтобы прогнать из комнаты.

– Это не стоило такой борьбы.