Он кивнул, не смотря мне в глаза.

Бедная Хелен.

– Почему вы не отправили ожерелье моей бабушке?

– Не знаю, – тихо ответил Эдвард. – Мне нравилось думать, что я могу его отправить, если она попросит снова. Но она не попросила. Наверное… я думал, что, если ожерелье еще будет у меня, однажды Рут придется со мной поговорить.

Но она так и не поговорила с ним. Почему? Просто решила сократить потери? Или слишком злилась? Она уже увлеклась моим дедушкой?

Слишком поздно узнавать ответы.

– А вы подарили его своей жене, – сказала я. – Зачем?

Он посмотрел на меня печальным, спокойным взглядом.

– Не знаю.

Какой неудовлетворительный ответ. С другой стороны, возможно, я сама могу ответить на свой вопрос: гнев, месть – признаваться в некрасивых поступках неприятно. Я считала, что люди вырастают, как только становятся взрослыми, но, наверное, никто не становится по-настоящему зрелым человеком. Может, люди всегда способны на мелочность и жестокость. Даже люди, обладающие мировой властью.

Но, возможно, вместе с тем они способны меняться.

– Прости меня, – сказал Эдвард Барбанел. – Я пришел рассказать тебе и попросить прощения. Я зря хранил у себя ожерелье, нельзя было отдавать его Хелен. Я поступил плохо по отношению к обеим женщинам. Я рад, что теперь ты его вернула, даже если я не облегчил тебе задачу. – Он задумался. – Надеюсь, ты не станешь обижаться на Ноя. Он пытается поступать по совести. Больше, чем пытался я. Но он юн, а молодые мужчины часто совершают ошибки. Но самое главное в том, как они справляются с ними потом.

После того как Эдвард Барбанел ушел, я уставилась на медленно вращающийся вентилятор под потолком. Бабушка отказалась от Эдварда, выбрав свою мать. Он не отказался от любви ради денег – это она предпочла остаться дочерью, а не возлюбленной.

Почему нам в жизни так часто приходится выбирать? Почему все не может быть легким – одним простым потоком, несущим нас к пункту назначения? Но в жизни встречается слишком много сучков, слишком много вариантов все испортить или расстроить.

Ной предпочел мне свою семью, и хотя после его выбора я чувствовала, будто он мне не доверял, но все же понимала, почему он так поступил. Почему не знал, что ему защищать: свою семью или наше доверие друг к другу.

Просить ли мне прощения за то, что оттолкнула его? Просить ли ему прощения за то, что хранил все в секрете? Просить ли нам обоим прощения за все? Если мы стоим на своем: я – на том, что в отношениях нужна честность, а он – на том, что правильно защищать личные дела семьи, делает ли это нас несовместимыми?