Я понятия не имела. Знала лишь, что скучаю по нему, как по ампутированной конечности. Мне дико хотелось ему написать.

Но что хорошего в том, что мы снова сойдемся? Он соврал мне. Сказал, что я слишком остро реагирую, хотя это было ожерелье моей бабушки и он знал. Но у нас ничего бы не вышло, так зачем пытаться? Как мне снова научиться ему доверять? Как отпустить, если это так больно? Даже если хочется, как все-таки это сделать?

К тому же он уезжал в колледж. Конечно, наши отношения не выдержат расстояния. Так, может, лучше полный разрыв? А если мы все-таки разрешим наши разногласия, если дадим отношениям второй шанс? Что потом? Тогда у нас будут отношения на расстоянии, и время и разлука в конечном итоге снова разобьют нам сердца.

Нет. Слишком много аргументов против возобновления отношений. Будет умнее не начинать заново. Может, поэтому бабушка избегала встреч с Эдвардом. Потому что знала, что если увидит его, то будет слишком тяжело снова не сблизиться. А тогда расставаться окажется еще труднее, а этим бы в любом случае все и закончилось.

Глава 27

Глава 27

12 июля, 1952

Рассказывала ли я тебе, как впервые увидела этот дом? Некоторые люди утверждают, что я была слишком маленькой, чтобы помнить свой приезд. Но я помню. Помню и другие события – слишком печальные события, чтобы их пересказывать. Но мой приезд стал лучшим воспоминанием впервые за долгое время. Меня держала за руку социальный работник. Она наверняка действовала из лучших побуждений, когда решила выбрать эту работу, но все, что я о ней помню, – это резкий акцент, квадратная челюсть и кроха терпения. С той минуты, как мы покинули город, она без остановки брюзжала на меня и по непонятной причине была убеждена, что я обязательно разрушу ее труды, сиганув с парома. – Обычно семья живет в Нью-Йорке, – сообщила она. Но не летом. Они предложили, чтобы на пристани меня забрали няня и шофер, но социальный работник не могла отказаться от возможности лично увидеть «Золотые двери». Поэтому мы сели в машину и поехали через весь остров. Мимо тех деревьев, сморщившихся от соли и морского ветра, мимо португальских гортензий. Я уже побывала во стольких мирах – Нью-Йорк, Париж и дом. Впереди ждал еще один. Перед глазами предстал дом. Знаешь, как это бывает: словно торжественное открытие медной мемориальной доски под звуки духового оркестра, играющего «Юпитер» Густава Холста. Никогда не видела чего-то настолько величественного и в то же время бесспорно американского. Эти люди планируют принять меня к себе? Да что у меня может быть с ними общего? Дверь открыла женщина. Она присела на корточки и посмотрела мне в глаза. – Привет, – поздоровалась она на немецком с ужасным акцентом. Это слово я понимала и на английском. Но она выучила эти фразы специально для меня, чтобы я чувствовала себя свободно. – Ты, наверное, Рут. Я Ева. Добро пожаловать домой.