— Девочки, я понимаю, что вам всегда есть что обсудить, раз вы так долго не виделись, — вошла в кухню Латифа, — но все ждут чай. Твой отец мечтает полакомиться сдобными булочками с корицей.

— Да, мам, — поставила последнюю наполненную чашку на поднос Самира.

— Тетя Латифа, а где отец? — спросила Хадижа.

— Я видела, как он заходил в кабинет, вместе с твоим мужем, — ответила женщина.

— Спасибо, — выскользнула Хадижа из кухни, в сторону кабинета.

Дверь была открыта, и оттуда доносились голоса мужчин.

— Саид, не волнуйся с ней все хорошо, просто она вспоминает, и эти воспоминания не всегда приятные, — звучал голос Зейна.

— Но зачем ворошить прошлое? Зачем ей знать то, что не касается ее жизни сейчас? Что было до ее рождения? — в голосе Саида были слышны нотки отчаянья.

— Потому что поможет мне понять, — ответила сама Хадижа, облокотившись на косяк двери, и посмотрев на отца, — Думаю, я заслуживаю знать, если уж не могу вспомнить. Я лишь прошу помочь мне не блуждать во тьме, отец.

— Хорошо, — сдался Саид, опускаясь в кресло, — Заходи.

— Оставлю вас наедине, — Зейн направился к двери, поравнявшись с женой, притянул к себе, легко целуя в лоб, — Удачи.

— Спасибо, — прошептала Хадижа, на миг утыкаясь в плечо мужа, и ощущая аромат его одеколона.

— Что ты хочешь знать? — глухим голосом спросил Саид.

— Всё, — коротко ответила Хадижа.

Их разговор длился уже около двух часов, но было полное ощущение, что стрелки часов замерли, или двигались со скоростью черепахи. Саид говорил почти не останавливаясь, начиная с того момента, когда впервые увидел Жади на лестницы дома дяди Али, и до того рокового вечера, когда она не оборачиваясь, под растерянными и возмущенными взглядами родственников ушла в ночь.

Хадижа не прерывала отца, ни словом, ни взглядом, лишь иногда вздрагивала, когда в голосе мужчины вдруг возникали гневные нотки. Несколько раз она склоняла голову, закрывая глаза. Слишком ярко рисовала воображение картины прошлого, и казалось, что еще слово и память снова напомнит о себе, превратив додуманные картины в настоящие воспоминание, но этого не происходило.

Саиду казалось, что это медленная пытка погружением в прошлое была сравнима с утопанием в зыбучих песках. Смотря на события двадцатипятилетней давности словно под другим углом, он еще острее видел собственные ошибки, неправильные решения и растущую день ото дня пропасть между ним и Жади. Нужно было меньше слушать дядю Абдула, нужно было разрешить ей пойти учиться, не нужно было вести их с Хадижей в Бразилию.

Дочь не перебивала отца, лишь иногда сжимала ладони в кулаки, царапая поверхность столешницы.