– Верхняя – моя! – заявила Манечка, хватая пакет, в которой, судя по очертаниям, вполне могла находиться
Карл кивнул.
– Ничего себе! – воскликнула Манечка, заглянув внутрь.
– Ой! – воскликнула Татьяна Эрнестовна, содрав упаковку со своей.
– Это тебе и твоему сыну, – сказал Карл Манечке, зачарованно разглядывающей видеоплеер «Sony». Манечка взвизгнула, захлопала в ладоши и тоже полезла целоваться. Конфеты, конечно, хорошо, но и смотреть любимые фильмы очень даже неплохо.
– Не грусти, – шепнул ей на ушко проницательный Карл, – когда будешь в Цюрихе, я отведу тебя в самую лучшую кондитерскую.
От этих слов на чистом Манечкином лбу разгладилась последняя складочка.
– А я вот даже и не догадываюсь, что это, – сказала Татьяна Эрнестовна, подходя к Карлу с другой стороны и ревниво беря его под руку, – но все равно спасибо…
– Это швейная машинка с программным управлением, – сказал Карл, доставая хитроумное устройство, – я сам в этом ничего не понимаю, но знающие люди, которые, подобно тебе, сами шьют себе туалеты, говорят – незаменимая вещь.
Татьяна Эрнестовна открыла и закрыла рот. Она и в самом деле как-то похвасталась ему, что шьет. Что ж, делать нечего, придется теперь учиться.
– Мне пора, – сказал Карл.
– Как?! – всполошились сестры. – Уже?!
– Да, – сказал Карл.
Надо было немедленно что-то сказать, что-то спросить, может быть, уговорить его остаться… еще ненадолго, но все слова, как назло, куда-то подевались.
Карл обнял каждую, по-братски поцеловал в щечку и повернулся к двери.
– Подожди, – сказала Ирина Львовна, – дай помаду сотру.
– Мы не будем с тобой прощаться, – сказала Татьяна Эрнестовна.
– Мы ведь еще встретимся, – сказала Манечка, – правда, Карл?
– Конечно, – сказал Карл.