— Ну, разумеется… — пробормотал Доусон, видя, что Джереми ничего не отвечает. Поступки Карла Уингерта всегда определялись его гипертрофированным самолюбием и его искаженными, извращенными понятиями о том, каким должен быть «великий» борец за правду.

— Зачем ты убил Стеф? — процедил Доусон сквозь зубы, ибо его все еще душила злоба. Он даже схватил Джереми за руку, словно собирался сбросить с дивана на пол.

— Это была ошибка. Я действовал, не подумав.

— Вряд ли суд сочтет это смягчающим обстоятельством, — заметил Доусон, но Джереми его как будто не слышал.

— Я слишком долго сидел без дела, только наблюдал. Мне хотелось действовать, хотелось сделать хоть что-нибудь…

— Иными словами, тебе стало скучно и ты решил убить ни в чем не повинную молодую женщину?

Джереми с трудом качнул головой:

— Я думал, это Амелия.

— То есть на самом деле ты собирался убить мать своих детей?

Не выдержав обвиняющего взгляда Доусона, Джереми в очередной раз отвернулся, и из его груди вырвался протяжный вздох, который при желании можно было принять за вздох сожаления. Вот только Доусон такого желания не испытывал.

— Если бы у меня было время, как следует подумать, я бы, скорее всего, этого не сделал. Но тогда… Когда я увидел ее — женщину, которую принимал за Амелию, — я подумал: как видно, бог на моей стороне, если послал ее сюда именно сейчас. Это был знак свыше. Знамение. А самое главное, мне казалось, что если я убью ее здесь и сейчас, то разом решу множество проблем, и мне никогда не придется ни вспоминать, ни сожалеть о содеянном. Вот как мне тогда казалось…

— Какая-то странная логика, ты не находишь?

— Передай ей, что теперь я жалею.

— Вряд ли она в это поверит.

— Может быть, и нет — особенно после всего, что ей пришлось из-за меня вытерпеть. — Взгляд Джереми сделался задумчивым, он словно заглядывал внутрь себя и видел там нечто такое, что ему очень не нравилось.

— Мои дети будут стыдиться своего отца, верно? — неожиданно спросил он.

Ответ был столь очевиден, что Доусон даже не стал отвечать.

— Если бы ты знал, как я завидовал тебе, когда видел, как ты играешь на пляже с моими мальчиками! — продолжил Джереми после небольшой паузы. — Я наблюдал за вами в бинокль. С «Карамельки». Где ты взял футбольный мяч?

— В доме, который я снял, оказался целый ящик с детскими игрушками.

— У Гранта хороший бросок для его возраста, верно?[42]