— Никто не сможет написать ее так, как ты.

— Ну, значит, тебе не повезло.

В трубке что-то сухо стукнуло, и Доусон догадался, что Хэрриет — раздосадованная и сбитая с толка — швырнула на стол свои шикарные очки со стразами.

— Доусон, ну почему ты так со мной поступаешь?!

— С тобой?

— Может, ты таким образом мстишь мне за то, что это меня сделали главным редактором, а не тебя?

Он от души расхохотался.

— Не льсти себе, Хэрриет! Все это не имеет к тебе абсолютно никакого отношения.

— А-а, я, кажется, поняла в чем дело! Ты просто набиваешь цену, я угадала? Хорошо, я поговорю с руководством, думаю, владельцы журнала пойдут мне навстречу и выплатят тебе за этот материал дополнительную премию. Я, конечно, ничего не обещаю, но постараюсь сделать все, что от меня зависит. Зато я могу гарантировать, что иллюстрации к твоему материалу попадут на обложку!

— Я не буду писать этот материал, Хэрриет.

— Кроме того, начиная с сегодняшнего дня я не буду давать тебе никаких редакционных заданий.

— То есть мне можно будет не писать о слепых воздухоплавателях?

— Ты сможешь писать о чем захочешь, будешь сам выбирать темы, которые тебе больше нравятся. С моей стороны, как тебе известно, это очень большая уступка, но я готова даже на это… Только дай мне три с половиной — четыре тысячи слов…

— Шесть.

— Шесть тысяч слов?

— Просто шесть слов. Слушай: Я. Готов. Сам. Оплатить. Твое. Шампанское.

Этот выпад переполнил чашу терпения Хэрриет. Она бросила трубку, но Доусон нисколько не расстроился. Как раз в этот момент в дверь постучали, и он решил, что принесли заказанный им сэндвич, но, когда Доусон открыл дверь, на пороге стоял отнюдь не посыльный коридорной службы.

Глава 27

Глава 27