– Многое.

Ольга Анатольевна покачала головой.

– Нет, ты сейчас хочешь узнать одно.

– Но это одно вбирает многое.

– Пожалуй.

– Так что же именно?

– Я наблюдала за тобой. Ты был точно таким же, как десять лет назад. То же самое выражение лица, та же лихорадочность при написании текста, невозможность оторваться от сочинительства.

– И каков диагноз болезни?

– Пока точно не знаю.

– А предварительный?

– Нам надо поговорить. – В ее голосе одновременно прозвучал и вопрос и утверждение.

– Давай попробуем.

– Раньше мы не пробовали, а просто говорили. Потому что всегда получалось.

– Все меняется. Разве это не главный закон жизни.

Шаронов задумчиво смотрел перед собой.

– Раньше бы я без раздумья согласился с тобой. А сейчас у меня вдруг появились сомнения.

– Каков же тогда, по-твоему, главный закон?

– Не знаю, но у меня вдруг возникли опасения, что главный закон в том, что ничего в жизни по существу не меняется. А все перемены обман и самообман. Мы всегда приходим к тому, от чего уходим.

– Ты сейчас это понял?

Что-то в тоне жены удивило Шаронова, и он пристально посмотрел на нее.