– Верхом ездить умеешь? – спросил Саньку Лисицын.

– Нет, – честно признался Санька.

– Я возьму его в экипаж! Оставлять его тут нельзя, понимаешь? Нельзя! – сказала Лиза мужу. Она прекрасно понимала, что выйдет, если Санька заговорит, да еще словесно обрисует всех беглецов. А что господин Шапошников, он же – сильф Световид, первым делом примется искать фигуранта, чтобы допросить его, она не сомневалась.

– Бери, – сразу согласился Лисицын. – Сколько-нибудь с нами проедет.

– Да, мой друг.

Лиза поняла мужа с полуслова. И он видел это, и видел ее спокойствие, и ему показалось, что из беды можно как-то выкарабкаться. Главное – доехать поскорее до Гатчины, а там найдутся добрые люди, помогут сменить лошадей, недаром Лисицын, зная, что государыня не вечна, стал заводить связи при «молодом дворе». И – вперед, в Лифляндию, в Курляндию, к Либавскому порту, который, сказывали, этой зимой не замерз!

– Вам нельзя тут оставаться, – сказала Саньке Лиза, и он кивнул, хотя ничего не разумел в происходящем. – Ах ты Господи! Фролка, Фролка! Надо взять Желанного и Любезного! Без них нельзя!

Породистые рысаки – это живые деньги, и весьма немалые.

– Оседлай их, Фролка! – велел Лисицын.

– Нет, что ты? Или у нас лошадей под верх не осталось? – возмутилась Лиза. – Ну, сочтемся? Сколько нас?

Получилось – в экипаже она сама, да Лисицын, да княгиня Ухтомская, причитающая о своих драгоценностях, да господин Морозов; больше не поместится, потому что место займут мешки с серебром и прочее имущество; а верхами – Матвеич, Полкашка, еще два человека Матвеича, пока что безымянных, да дворецкий Иван Данилыч, знающий слишком много, чтобы его оставлять. Да еще Фролка и Юшка, которого решили посадить на одну из упряжных лошадей форейтором. Всего – одиннадцать душ.

Решено было и всех лошадей из конюшни забрать – заводные кони в таком деле не помеха.

– Едем, благословясь, – сказал Лисицын. – Сестра, не ной! Я тебе новые побрякушки выиграю!

– Позор, позор… – твердила Ухтомская.

– Ванюшка, вот тебе два рубля, – говорила меж тем самому разумному из лакеев Лиза. – Деньги немалые. Следи, чтобы никто из дома до вечера не выходил. Коли кто вздумает сбежать – догоняй, ворочай, живого или мертвого.

– Это правильно, – одобрил Матвеич. Лиза глянула на него свысока – в одобрении этого человека она не нуждалась.

Наконец экипаж тронулся с места. Всадники поскакали следом.

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать четвертая

Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин, прозванный много лет назад Григорием Вторым, жил в особом корпусе Зимнего дворца, выходившем на Миллионную, и по количеству экипажей, заполнивших улицу, можно было судить о его положении при дворе. Когда в свете подозревали, что князь впал в немилость у государыни, все визиты прекращались. Когда же выяснялось, что тревога была ложной, визитеры мчались к нему, обгоняя друг дружку, и каретами своими совершенно запирали улицу, так что и пешком пройти было трудно.