Навстречу бойко неслись ямщицкие сани, двуконные запряжки. Кричи не кричи – останавливаться не станут. Ямщики на государевой службе, им не велено тратить время на разговоры. Под тулупом у каждого – мундир с гербом на груди, и они этим дорожат.

Наконец попались возы с бревнами. Пахомыч придержал лошадь – длинные концы заносило, и ехать мимо возов следовало с осторожностью.

– Спроси мужиков – не попадался им навстречу большой экипаж темно-голубого цвета, – потребовала Миловида. – Запряжка гнедая, шестериком!

Пахомыч крикнул, возчики нестройно отвечали, что такой не попадался, а они с Александровской слободы идут.

– Куда ж они подевались? – сама себя спросила Миловида. – Пахомыч, голубчик, ты в здешних местах бывал? Ведь в Гатчину не одна прямая дорога ведет?

– Прямая-то одна, но можно ехать огородами, – сказал, обернувшись, Пахомыч. – Можно свернуть к Пулкову, да мы проскочили поворот.

– Где оно, Пулково?

– Вон там, впереди. Кабы не деревья, мы бы и новый храм Божий на горе увидели. Только дурак будет чесать по прямой проезжей дороге, где все его видят!

– Ты прав, Пахомыч. Должно быть, Световид догадался…

– Так что, ворочаться?

– Нет. Кати вперед. Коли что – мы их за Пулковым перехватим.

– Эй, эй! – закричал Пахомыч мерину. – Н-но, н-но! Пошел, детинушка! Врешь, не уйдешь!

Азарт погони заразителен – вот только Федька не желала впускать его в душу. Она словно копила ту силу, которая нужна, чтобы своими руками покарать убийцу Бориски. Расплещешь силу – в нужный миг и рука не поднимется.

За высокими елями, чьи разлапистые ветки у земли были длиной чуть не в сажень, грянули два выстрела.

– Стреляют, слышишь? Стреляют! – закричала Миловида. – там – наши! Пахомушка, гони! Ну, будет дело!

Только безумная может радоваться перестрелке, подумала Федька, только совсем безумная.

– Там! – Миловида махнула рукой вправо. – Пахомушка, сворачивай!

– Да как же? Опрокинемся!

– Сани – не экипаж, а мы – не фарфоровые! Сворачивай в лес!

– Эх! – заорал извозчик и, высмотрев тропу, направил мерина между деревьями, поворотив так круто, что Федька с Миловидой чуть не улетели в еловые ветки.