Несмотря на это, выглядела Сильвия Альбертовна неплохо. Иевлевой даже показалось, что очень неплохо. Во-первых, Сильвия Альбертовна сильно похудела. За пять дней так не худеют! Когда та, впустив Иевлеву, шла впереди неё по коридору, Иевлевой показалось, что она движется с лёгкостью и грацией совсем молодой женщины.

В комнате, при свете лампы, висящей над кроватью, оказалось, что и на лице морщины разгладились и оно сильно помолодело. То есть можно было смело сказать, что по крайней мере внешне все эти изменения пошли ей на пользу.

У Иевлевой было ощущение, что болезнь Сильвии Альбертовны – это просто сильный психический и физиологический дискомфорт. То, что было для неё одним из важнейших факторов её существования, теперь перестало существовать, она чувствовала в себе большое пустое пространство, не могла привыкнуть к этому. Кроме того, она привыкла ощущать себя сильной, почти всесильной. А теперь этого ощущения не было. И поэтому Иевлева видела на её лице совершенно ни в малейшей степени не свойственные ей раньше беспокойство и растерянность.

– В кого я превращаюсь? – спрашивала Сильвия Альбертовна. – Если в человека, то что мне делать с моей памятью? Увы, моя идея открутить фильм назад и вырезать меня из него с самого начала закончилась полным фиаско. И что теперь?

Иевлева пыталась успокоить Сильвию Альбертовну, говорила ей, что люди тоже бывают разные. «Бывают и такие, как Снегирёв. Элегантный мужчина. Красавец. С крокодилом в голове. И ничего, живёт. И вы, дорогая, тоже привыкнете».

Но принятое между ними обращение на «вы» переставало быть естественным. Во-первых, Сильвия Альбертовна несколько потеряла былую свою чопорность, а во-вторых, лет ей сильно поубавилось, она теперь выглядела как женщина примерно одних лет с Иевлевой. Поэтому Иевлева первая предложила: а что, если нам перейти на «ты» и выпить на брудершафт по этому поводу. Сильвия Альбертовна отреагировала довольно странно. Она схватилась руками за рот, щёки её надулись, она кинулась в ванную, и оттуда раздались совершенно недвусмысленные звуки, свидетельствующие о том, что человека выворачивает наизнанку. Потом она долго умывалась и наконец появилась с виноватой улыбкой.

– Извините, я ничего не понимаю. Откуда взялось то, чем меня так обильно рвало? Ведь я несколько дней ничего не ела. Почему меня стошнило на саму мысль об алкоголе? Это меня-то. Откройте мой бар из любопытства. Я очень люблю алкоголь. Я всегда много пила. И вдруг такое. И наконец, я совсем ничего не имею против того, чтобы мы перешли на «ты». Вообще не понятно, для чего эти идиотские церемонии.