Наверху, где они условились встретиться, было жарко, и они сидели на открытой веранде деревянного ресторанчика, наблюдая за лыжниками. Слышно было, как те со свистом проносятся по снегу, на виражах веером взлетающему из-под лыж.

На Марте были лыжные ботинки, ярко-красные непромокаемые штаны и майка с короткими рукавами, сшитая, похоже, из одних дырочек. Интересно, не холодно ли ей сверху и не жарко ли снизу? У Марты была отличная фигура, и от всего ее тела, покрытого золотистым загаром, веяло жизнелюбием и здоровьем. Ее соски были почти такими же твердыми, как у Эрики. Странно: раньше он не думал, что швейцарские женщины так сексуальны.

Подавив желание потрогать эти тугие соски, Фицдуэйн перевел взгляд на далекий склон. На таком расстоянии лыжники смахивали на малышей детсадовского возраста. В костюмчиках, в темных очках, на лыжах — похоже, они прямо так и вышли из утробы матери. Одна фигурка свалилась набок и закричала, как настоящий ребенок. Не исключено, что эта крошка на самом деле какой-нибудь майор швейцарской армии, подумал Фицдуэйн.

— А вы не слишком разговорчивы, — сказала Марта и улыбнулась. Она умела, не теряя дистанции, окрасить разговор волнующей чувственностью. — Приехали из Берна в такую даль, карабкались в горы, чтобы встретиться со мной. И вот теперь молчите.

— Мне немножко не по себе, — сказал Фицдуэйн. Он пил горячий глинтвейн. Казалось бы, неплохая штука, когда вокруг снег; но, с другой стороны, его темные очки и так заливало потом. — Эти штуки напоминают мне вертолеты, — Фицдуэйн кивнул в сторону лыжных подъемников, которые с лязгом ехали вверх метрах в ста от них. — А вертолетов я не люблю.

— Ну, это вполне безобидные устройства. С ними довольно легко управляться. — Она заметила, как очки Фицдуэйна изменили наклон соответственно перемещению его взгляда на уровень ее сосков, и щеки ее порозовели.

— Да-да, — пробормотал Фицдуэйн. Он подумал, что на высоте алкоголь и впрямь действует сильнее. Встав, он направился в бар еще за одним глинтвейном для себя и виски для Марты. Посетители ходили вразвалку, грохоча по деревянному полу ботинками, как ковбои из дешевого вестерна. Он, похоже, туг единственный человек, у которого на ногах не лыжные ботинки, а обычные туфли. Ковбой лет пяти перед ним купил что-то, сильно напоминающее пиво. Фицдуэйн покачал головой. Видно, у себя в Ирландии он поотстал от жизни. Протолкнувшись через толпу ковбоев, он поставил виски на столик перед Мартой.

— А вы умеете петь, как горцы? — спросил он.

— Оскар умел, — очень тихо ответила она.