«Да, – подумал Таурин. – Убей меня, тогда все закончится». Но Руна не подняла нож.

– Значит, по-твоему, я должна его убить. Но ты ведь не хотела, чтобы я убивала это чудовище, Тира.

– Это была ошибка! – всхлипнула Гизела. Ее голос больше не был холодным. – Я была не права. Убей хотя бы… его.

Нож выскользнул из рук Руны. Клинок упал достаточно далеко от Таурина, пленник не смог бы до него дотянуться, но все равно легкомысленно было не подобрать нож сразу.

– Я не твоя рабыня, – пробормотала Руна. – А ты не моя госпожа, которая может приказать мне убить человека или сохранить ему жизнь. Если ты так хочешь этого, убей его сама. С меня довольно.

Будто окаменев, северянка стояла на месте. Гизела подошла ближе и подняла нож. Она держала оружие подальше от себя, словно, прожив столько лет в мире, где побеждал сильнейший, еще не видела клинков.

Таурин расхохотался.

– Ты никогда не сможешь сделать этого! – воскликнул он.

Франк знал, что нужно много сил, чтобы всадить нож в тело здорового человека. И еще больше сил требуется в том случае, если собираешься убить кого-то впервые: нужно заставить замолчать голоса, которые кричат тебе о непоправимости такого решения.

Гизела подняла голову, изумленно глядя на пленника. Она словно не могла понять, как человек, которого она так боялась, может говорить.

– Ты никогда не сможешь сделать этого! – повторил он.

Девушка выпустила нож из рук и побежала прочь. Далеко она не убежала – уже через пару шагов у нее подкосились ноги, а порванное платье соскользнуло с плеч, обнажив грудь.

– Останься здесь, – приказала ей Руна. – Тебе нужно вымыться.

Но Гизела не послушалась. Прикрыв грудь, она побрела к выходу. Руна и Таурин вновь оказались одни.

Они молча смотрели друг на друга. В глазах северянки больше не было напряжения, только усталость. И что-то еще, что-то, что разделял и Таурин, что-то, отличное от ненависти и других сильных чувств. Что-то слабое, негромкое. Растерянность. Усталость.

Хотя Руна спрятала меч франка и постоянно проверяла его путы, она все еще опасалась Таурина. Северянка была уверена, что не сможет глаз сомкнуть, зная, что он рядом. И все же Руна не изменила своего решения сохранить пленнику жизнь.

Она и сама не знала, что удерживает ее от убийства. Зато прекрасно понимала, насколько тяжело ей будет жить бок о бок с этим человеком.

В первый вечер Руна подумала о том, что нужно перевести Таурина в сарай, где раньше спал Тир. Но затем она решила, что лучше не спускать с пленника глаз, и привязала его к одной из балок, поддерживавших потолок.