– Уходи! – приказала она юноше.

В отличие от сестры-наместницы, Арвид не послушался. Он стоял на месте, глядя на своего врага. Парень не мог позволить себе проявить страх, и мать настоятельница почувствовала гордость за его мужество и поблагодарила Господа за то, что Он вселил отвагу и в ее душу. Она не дрожала, не испытывала нерешительности. Женщина знала, что это один из самых страшных ее врагов, но только он и остался жив.

Гагона постигла бесславная смерть – чрезмерным властолюбием он навлек на себя гнев сильных мира сего. Поппа была мертва уже много лет – и умерла не любовницей, а женой Роллона. Их брак был заключен не по христианскому обряду, а по more danico, датскому обычаю, поэтому в глазах Церкви Поппа так и осталась наложницей норманна. Но даже Церковь не осмелилась оспаривать права на законное наследование его сына Вильгельма и дочери Герлок. Да и сам Роллон уже умер. Он никогда не был ее врагом и даже не подозревал, что его невесту на самом деле подменили.

Как бы то ни было, все они умерли, и только этот враг выжил, хотя и был уже очень стар. Судя по тому, что было известно матери настоятельнице, этот мужчина прожил шесть десятков лет – он был на двадцать лет старше ее самой.

Она сделала еще один шаг вперед и чуть не споткнулась о труп. Женщина до сих пор не понимала, почему этих людей убили. Это не могло быть делом рук ее врага, ведь он был франком. Но если их перебили другие, почему он еще жив?