– Это не любовь говорит в тебе, а рассудок, – громко сказала Альруна. В ее взгляде блеснуло удовлетворение.

Монахини и нищие взглянули в ее сторону, но слово «любовь» не привлекло их внимания. От любви не станешь ни сытым, ни чистым, ни смиренным.

Гуннора увела Альруну в угол, чтобы скрыться от посторонних.

– Я не лицемерка, – пробормотала она. – Ты говоришь правду. Мне хорошо с Ричардом, я скучаю по нему, когда он уезжает, но во мне не пробуждается болезненная тоска, когда его нет рядом. Чувства, которые связывают нас с Ричардом, не вызывают боли. Я даже немного завидую тому, что испытываешь ты.

– Моей боли? – опешила Альруна.

– Мне никогда не познать такой любви. Мне не покажется, что я вот-вот умру, потому что мужчина, которого я люблю, никогда не станет моим. Я знаю, каково жить без родителей. Я чувствовала себя одинокой, отринутой, беспомощной. Но мне никогда не понять, что чувствуешь ты. Я не смогла бы сохранить боль как драгоценное сокровище.

– Ты смеешься надо мной! – фыркнула Альруна.

– Нет, я говорю серьезно. Рубин – багряный, как кровь, пролившаяся после убийства. Но разве он не прекрасен?

Альруна помолчала. В ее взгляде больше не было злости, только холод. Она примирилась с тем, что Гуннора понимает Ричарда, но не собиралась изливать душу ненавистной сопернице.

– Ты так и не сказала мне, зачем приехала сюда, – холодно произнесла она.

Гуннора вздохнула.

– Мне не кажется, что тебе подходит жизнь в монастыре. Ты упрекала меня в том, что я не истинная христианка, но я думаю, что и ты слишком сильна, чтобы растратить свою жизнь на служение Господу.

– Но куда же мне пойти? Я не могу вернуться в Руан. – Впервые в голосе Альруны прозвучало отчаяние.

– Пока что не можешь. Поверь мне, пройдет время, и Ричард простит тебя. А до того тебе нужно пожить в покое и уединении, чтобы ты пришла в себя. И я знаю такое место. Конечно, жизнь там еще беднее, чем здесь. Ты будешь мерзнуть, иногда страдать от голода, носить простую одежду, которую никогда не отстирать. Но по крайней мере тебе не придется притворяться, будто твоя душа чиста, любовь к Господу огромна, а забота о нищих искренна. Там ты сможешь быть той, кто ты на самом деле. Оставайся там, сколько захочешь.

Альруна отвернулась, чтобы датчанка не увидела, как дрожат ее губы.

– Значит, ты действительно приехала, чтобы помочь мне, а не чтобы поглумиться над моим горем, – сдавленно пробормотала она.

– Ричард любит тебя как сестру. А я была бы благодарна любому, кто помог бы моим сестрам, что бы они ни натворили. И я уверена, что когда-нибудь Ричард будет благодарен мне за этот поступок. Он вновь увидит в тебе сестру.