А теперь мама говорит, что когда-то совершила нечто очень плохое! Сложно было представить, что благочестивая герцогиня совершила некий грех, но чтобы мама тоже проявила слабость? Быть того не может! И все же женщина продолжала говорить, сбивчиво и невнятно, так что Агнесса едва ее понимала.

– Я позволила себе увлечься… К счастью, до беды не дошло… Я до сих пор не могу себе простить… А главное, простить то, что я потом…

Она осеклась.

Агнесса шумно вздохнула. Ей хотелось спросить, что все это значит, но заговорить об этом казалось ей неправильным, почти святотатственным. Она могла лишь надеяться, что мать сама откроет ей правду. Но та погрузилась в воспоминания, задумчиво глядя на злосчастный свиток, словно позабыв о присутствии дочери.

– Что ты теперь будешь делать? – нетерпеливо спросила Агнесса. – Уничтожишь свиток? А как же монахи? Они не оставят свои намерения навредить герцогу.

– Да, боюсь, что так. – Взгляд матери прояснился. Она свернула свиток и спрятала его в вырезе платья. – Тут никто не осмелится его искать, особенно церковники. – Ее губы растянулись в улыбке. – Пусть герцогиня сама решает, что с ним делать. А монахи… Я поговорю с Дудо, капелланом. Он знает… об одной тайне и поможет нам все уладить.